Спеша к лифту, пока Шестиглаз увлекся сектантом, я более всего боялся, что дверцы уже закрываются. Понимал, что эта закуска отвлечет демона лишь на несколько секунд, которых мне не хватит для того, чтобы добежать до дальней лестницы. Я сунул руку между дверьми, и у меня засосало под ложечкой: вдруг кромки окажутся ножами гильотины и ампутируют мне руку по самый локоть? Знал, что не следовало мне смотреть фильмы Уэса Крейвена. Но электронный глаз зафиксировал мое присутствие, и двери раскрылись. Я влетел в кабину, нажал на панели кнопку с цифрой «1», потом кнопку быстрого закрывания дверей.
На полу за дверями мужчина, который только что вышел из лифта с бутылками шампанского, лежал на спине, пытаясь закричать, может, и не для того, чтобы выразить свое неудовольствие по поводу разлитого шампанского, но руки демона так сжали его горло, что с губ сорвался писк, напомнивший мне Дональда Дака. Помимо шести глаз, у демона оказалось еще одно отличие, не позволяющее назвать его моим близнецом: открыв рот, он продемонстрировал длинный раздвоенный язык. Насмешливо облизал им губы несчастного сектанта, который всего-то и хотел выпить немного шипучки, наблюдая, как будут мучить и убивать детей.
Издавая звуки, вроде бы говорящие о том, что мне срочно надо в туалет — к счастью, необходимости в этом не было, — я вновь нажал кнопку быстрого закрытия дверей. И еще раз.
За борющейся парой, за широкими арками, в огромной гостиной все изменилось: ковры, кресла, шкафы с книгами исчезали слева направо, по мере того, как серая волна переделывала особняк моего мира в особняк, находящийся в Гдетоеще. Но полностью гостиная не опустела. Я видел поддоны, на которых лежали, как я понял, золотые слитки, многие сотни, указывающие на то, что секта использовала эту комнату в Гдетоеще как тайный сейф, и они знали что-то такое о монетарной системе Соединенных Штатов, что наверняка могло заинтересовать «Уолл-стрит джорнэл». Толпа на балконе, нетерпеливо дожидающаяся начала спектакля на террасе, исчезла, вероятно оставшись на балконе в том мире, который сектанты делили со мной. Мистер Шампань, уже в когтях Шестиглаза, на свою беду, оставался здесь, что вызвало у меня более чем важный вопрос: почему я тоже в этой реальности, почему не остался в особняке в моем мире, когда Шестиглаз усилием воли окружил нас Гдетоеще?
Демону удалось прижаться ртом к открытому рту мистера Шампань, и этот поцелуй, полагаю, не доставил удовольствия им обоим, затрудненный как раздвоенным языком, так и ранее тщательно уложенными, а теперь растрепавшимися усами.