— Я не знаю, что это. Другой парень — в джинсах и черной кожаной куртке. Глаза с тяжелыми веками, мускулистый, выглядит так, будто занимался восточными единоборствами, в которых бетонные блоки разбивают лицом, но иногда бетонные блоки выигрывают.
— Становится все интереснее и интереснее. — Она широко улыбалась, демонстрируя очаровательные ямочки, такие глубокие, что в них могли бы жить феи. Чуть ослабив давление на педаль газа, она спросила: — Так мы просто держимся далеко и не упускаем трейлер из вида?
Полагаясь на мой психический магнетизм, мы могли и не держаться в пределах видимости, но мне не хотелось объяснять, что я — мисс Марпл с паранормальными способностями.
— Да, мэм. Просто не упускайте его из вида. Пока ничего плохого случиться не может. Детей у него еще нет.
Я понял, что допустил ошибку, произнося эти слова.
Она сразу поняла важность сказанного. Улыбка увяла, ямочки исчезли. Голос погрубел, словно я имел дело с сестрой Клинта Иствуда, такой же крутой, как и ее брат.
— Вот, значит, кого он собирается убить… троих детей?
С неохотой я ответил:
— Да, мэм. Я так думаю. Двоих девочек, шести и десяти лет. И мальчика лет восьми.
— Зло всегда притягивает к невинным, — заявила она с ноткой презрения и отвращения. Будь она Клинтом Иствудом в вестерне, струя табачной слюны выплеснулась бы на пол. — Откуда ты знаешь, что он собирается убивать детей?
— Я бы предпочел не говорить, мэм.
— Называй меня Эди.
— Да, мэм.
— Я бы предпочла, чтобы ты сказал.
— Может, сначала вы мне скажете, что это значит — быть выглаженным и полностью синим?
Она ответила после паузы:
— Я тебе скажу, когда ты скажешь мне, но время еще не пришло.
— Меня это вполне устроит, мэм.
Пронзая трейлер взглядом, которым мог бы его испепелить, миссис Фишер процедила:
— Если я поймаю этого извращенца, когда он коснется рукой ребенка, я скормлю его яйца койотам, а он будет за этим наблюдать.
В этот момент она обаятельной не выглядела. Она выглядела злым Маппетом, жаждущим мести.
В плотно застроенных пригородах в северу от Лос-Анджелеса «ПроСтар+» повернул в глубь материка, и мы последовали за ним. Скоро автострада 101 перешла в шоссе 134, широчайшую реку бетона, которую мне когда-либо доводилось видеть, которая протекала через жилые кварталы и позволяла любоваться горами на востоке.
Я родился в тихом Пико Мундо, где прерии сдались пустыне задолго до моего появления на свет, и прожил там больше двадцати лет. Но воспоминания о моей утрате не позволили мне остаться в родном городе. Хотя я знал, что Сторми Ллевеллин без колебаний перешла бы на Другую сторону, утром я просыпался с надеждой, что ее задержавшаяся в этом мире душа придет ко мне, а ложился спать с мечтой о нашем воссоединении, которого не произошло прошедшим днем.