Ранее левую стену облицевали желтыми древесноволокнистыми плитами, а справа оставили кирпич. Теперь я видел, что обе они бетонные, и резину к ступенькам никто не удосужился приклеить. Когда я первый раз поднимался по лестнице, чтобы торопливо ретироваться, услышав голоса, она принадлежала моему миру. Теперь находилась в параллельной реальности.
Бывают дни, когда я задаюсь вопросом, а что у меня с психическим здоровьем. Хороший чизбургер обычно позволяет восстановить уверенность в себе. Если не срабатывает, я смотрю эпизод из телевизионного реалити-шоу, вроде «Настоящие домохозяйки Откуда-то»[15], и, сравнивая себя со звездами программы, чувствую, что психика у меня крепкая, как наковальня кузнеца.
Лестница выглядела неестественно чистой. В неподвижном воздухе и под холодным светом ни одна пылинка не плавала над ступенями, ни в одном углу не висела паутина, а на бетоне ступеней не валялись ни дохлые мухи, ни пушинки одуванчиков или тополя.
И на стенах я не видел трещин или следов от протечек. Переступив порог, уже на площадке перед лестницей, я почувствовал, что попал в безвременье, единственное живое существо в месте, куда не решались сунуться даже души мертвых, задержавшиеся в мире живых.
Настороженно, готовый к любым неожиданностям, я начал подниматься по лестнице.
На полпути к первой лестничной площадке, расположенной между этажами, меня вновь сокрушило ощущение, что эти бетонные стены на самом деле не бетон, а лишь идея бетона. Мысль эта уже приходила мне в голову в «Стар Траке», когда «Кабинка 5» реального мира внезапно превратилась в «Кабинку 5» Гдетоеще. Я не знал, что я тогда под этим подразумевал, но мои подозрения усиливала неизменность цвета и текстуры: одинаковая серость, без единого пятнышка или трещинки, без единой щепки от опалубки, в которую заливался бетон, никаких поверхностных раковин или выступов.
Когда я провел левой рукой по внутренней стене, поначалу поверхность напоминала бетон, потом отшлифованную древесноволокнистую плиту, хотя для моих лгущих глаз оставалась бетоном. Когда я положил правую руку на внешнюю стену, мои пальцы заскользили и по кирпичам, и по заполненным цементным раствором швам между ними, которых я не видел, хотя мгновением позже вернулась гладкая поверхность бетона.
Я не знал, как все это объяснить, только предполагал, что моя реальность и Гдетоеще одновременно занимали одно и то же пространство. В Гдетоеще мой мир плавал под поверхностью того, что я видел. В моем мире Гдетоеще уходил вглубь и ждал. Везде так было или только в отдельных местах, я точно не знал, но подозревал, что две реальности пересекались редко, скажем, в некоторых помещениях «Стар Трака» и в этом заброшенном промышленном здании.