Аннамария молчала очень долго, и я подумал, что смутил ее своим признанием, но, когда заговорила, выяснилось, что все не так.
— Молодой человек, очень мало людей понимают себя так, как понимаешь себя ты, до такой глубины. Но твоя величайшая сила в другом: есть такое, чего ты в себе не видишь.
— И что же это?
— Это неведение, которое составляет самую суть просвещенности, и я не собираюсь открывать тебе глаза, ибо это неведение делает тебя прекрасным.
Вероятно, я не смутил ее, но слово «прекрасным» смутило меня, потому что не имело никакого отношения к физиономии, которую я видел в зеркалах. Еще загадка! — вырвалось у меня.
— Если ты хочешь так думать.
Более мощный раскат грома сотряс день. Словно сложенное из камня небо разлетелось вдребезги. От эха что-то металлическое задребезжало в воздуховоде за вентиляционной решеткой.
— Что пугает меня, так это отличия случившегося сегодня, это время, эта ситуация…
— Да, — ответила Аннамария, словно знала о моем сегодняшнем происшествии.
— Эти призраки, которые ищут меня, они по большей части не злобные, просто заблудшие. Зло, с которым я сталкиваюсь, по большей части то самое, о котором пишут в газетах, в нем нет ничего необычного. Давний друг по старшей школе, оказавшийся убийцей детей, продажные копы, террористы, завладевшие атомными бомбами… Но сегодня я видел совсем другое. Более сильное. Темное. Более ужасающее.
— Любой, кто изучает истинную и скрытую от глаз природу мира, приходит в ужас, Одди, но за ужасом есть безопасная гавань.
— Именно это я изучал сегодня: истинную и скрытую природу мира?
— Тим обещает оставить тебе две булочки. Они очень вкусные, если дозволено так говорить о своей выпечке. Послушай, в силу того, кто ты есть, со временем ты, образно говоря, снимешь все слои лука, этого не избежать, и увидишь правду всего.
— Я бы предпочел просто порубить лук, обжарить в оливковом масле и положить на чизбургер. Иногда мне снится, что я обычный повар блюд быстро приготовления, получающий жалованье каждую пятницу, у меня много хороших книг для чтения и все мои друзья живут в Пико Мундо.
— Но это только сон, — сказала Аннамария. — Вся твоя жизнь — метафорическое путешествие. А после ухода из Пико Мундо… оно стало настоящим путешествием, и тебе нельзя повернуть назад.
Я смотрел на вентиляционную решетку и думал о квартете крыс, строем покинувших гнездо на финиковой пальме, но ни острый нос с усиками, ни блестящие глазки за решеткой не появились.
— У каждого путешествия есть цель, — продолжила она, — известная или нет. Если это путешествие открытий, как у тебя, ближе к концу скорость движения увеличивается, а открытия множатся.