Финеас с неуклюжим отчаянием протолкался мимо тяжелых горшков и вьющихся лоз, не решаясь выпустить ее руку. Наконец он добрался до вишневого дерева, точнее, врезался в него, повернулся и заключил ее в свои объятия.
Она вскрикнула и прижалась к нему всем телом, в темноте сильно ударившись губами о его подбородок. Он прижимал к себе ее роскошное тело, пожирал его, просунул язык ей в рот, наслаждаясь ее вкусом. Все в точности, как запомнил Финеас!
— Ясмина, — пробормотал он. — Шарлотта.
Не важно, кто она такая, она просто воплощение идеала женщины.
Финеас расставил ноги и прижал ее к себе между ними, потираясь бедрами. С ее губ срывались короткие вздохи, атлас платья чувственно шуршал при каждом движении. Меч опять чуть не помешал, но на этот раз Финеас просто нажал на рубиновую пряжку, и клинок с громким лязгом упал на пол.
Аромат ее духов омывал его, как приливная волна. Финеас застонал и подсунул ладони под ее пышные теплые груди, чтобы они, как спелые фрукты, выскочили из тесного лифа. Под его большими пальцами соски напряглись мгновенно. Она ахнула и запрокинула голову, подаваясь вперед, к его рукам, к его губам. Финеас пытался высвободить ее тело из лифа, а она, путаясь, возилась со шнуровкой его дублета. Он хотел прикасаться ко всему ее телу, к ее невероятной коже, более нежной, чем атлас платья.
— Завязки, — выдохнула она, направляя его руку к лентам, стягивающим ее платье сзади. Он умело развязал их и ахнул — в этот же миг ее руки скользнули под его дублет, и от прикосновения его словно пронзило током. Она ущипнула его за плоский сосок, и он вздрогнул от восторга.
— Ясмина! — прорычал Финеас. Он скользнул вниз по гладкому стволу дерева, увлекая ее за собой. Она оседлала его, наклонилась вперед, чтобы поцеловать, и ее обнаженные груди задели его грудь. Его окутало ароматное облако из кружев и атласа, он пытался пробиться сквозь путаницу нижних юбок и оборок, стремясь достичь рая. Плохо, что меча в руке уже нет. Или мачете. Он чуял сладкий мускусный аромат ее желания, и это сводило его с ума.
И вот Финеас отыскал теплое, нежное, обнаженное тело, прикоснулся, и Ясмина застонала. Он скользил рукой по внутренней стороне трепещущих бедер, по шелковистой коже и, наконец, добрался до завитков, до ее естества. Вонзив в нее палец, ощутил, как она дрожит и вздыхает. Она уже была влажной, готовой принять его. Финеас заглушил ее вскрик, крепко поцеловав, действуя языком у нее во рту так же, как действовал пальцем внизу, приводя ее к пику.
Когда она рухнула на него, Финеас, чувствуя в темноте, как бешено колотится ее сердце, не смог удержаться от улыбки, полной истинно мужской гордости. Для нее он хотел быть не просто хорошим, а особенным, потрясающим любовником.