Она очень сомневалась, что Блэквуд поведет себя осмотрительно, когда перестанет смеяться над просьбой сестры. Все в Лондоне будут смеяться.
Все, кроме Онории.
— Я должна идти, — сказала Изабель, подобрала юбки и быстро направилась к Робину.
— Изабель, подождите! — взывала к ней Марианна, спеша следом. — Вы наверняка хотите быть счастливой!
Вот теперь подступили слезы, но Изабель запретила себе плакать. О да, она хочет быть счастливой, но никогда не будет, потому что на свое счастье придется променять счастье Робина. Она не Шарлотта — не сейчас, при ярком свете дня, наступившего после ночи неописуемой страсти, и никогда!
Удерживая на лице бесстрастную улыбку, снова спрятавшись за непроницаемой маской Изабель-невидимки, она сказала:
— Моя жизнь нравится мне такой, как она есть, Марианна. Мне нужно вырастить Робби, и этого вполне достаточно.
Марианна вздохнула:
— Но если это правда, почему вы плачете?
Изабель потрогала щеку. Мокрая. Она не пролила ни единой слезы после побега матери. Не плакала, когда заключали ее холодный брак с Робертом, когда Роберт умер. Не плакала даже тогда, когда читали его завещание. Сердце пропустило удар. Она знала, о ком эти слезы.
Блэквуд.
— Какое дивное утро!
Финеас с сомнением посмотрел на Миранду, ехавшую рядом с ним на очаровательной кобылке. Темные тучи над ними грозили вот-вот разразиться дождем, резкий ветер раздраженно трепал перо на ее модной шляпке, но Миранда как будто не замечала, что сидит верхом, хотя подаренная лошадка привела ее в восторг и на несколько минут сестра снова превратилась в ту девочку, которую он помнил.
А сегодня она опять стала утонченной дебютанткой, с самодовольным видом принимавшей изысканные позы перед каждым всадником, мимо которого они проезжали. Миранда бесстыдно кокетничала с состоятельными джентльменами из общества, презрительно поглядывая на всех прочих.
— Ты уже дала ей имя? — спросил Финеас, показав на кобылку.
Она застенчиво улыбнулась:
— Наверное, я назову ее Келтон.
— Келтон? — Финеас нахмурился. — С чего бы это?
Миранда хихикнула, и этот смешок царапнул по его натянутым нервам.
— О, Финеас! В честь виконта Келтона, конечно. Думаю, за него я и выйду замуж.
— За Келтона? — возмущенно воскликнул Финеас. — Да он же полный идиот!
— Он наследник графства и имеет дохода восемьдесят тысяч в год.
— Он шепелявит и присюсюкивает, с ним невозможно разговаривать, чтобы он не забрызгал тебя слюной, и он такой же яркий, как выгоревшая дотла свечка.
— Я считаю его очаровательным, а про его имение в Гемпшире говорят, что это один из самых красивых домов в Англии. Мне уже не терпится заново его отделать и обставить.