Ратибор подошел к столу, посмотрел в книгу, перевернул лист.
– Ты получишь много серебра, если увидишь в князе знаки скорой смерти.
– Мне не нужно…
– А если ты не увидишь их, – перебил воевода, – то я сам, хотя и не лекарь, увижу эти знаки в тебе. Но никому не скажу об этом. Ты просто умрешь. И я не обещаю, что тебя смогут похоронить твои единоверцы. Веришь в мое предречение? – он упер палец, будто нож, в живот армянина.
Лекарь содрогнулся.
– Верю. Но меня заподозрят в отравлении князя. От его болезни не умирают быстро.
– Тебя не заподозрят. Ведь ты искусный лекарь. Иди к князю и объяви ему, что он умрет через три дня.
Армянин задумался.
– Я сделаю это через три дня. Три дня мне нужны, чтобы приблизить смерть князя. А после объявления срока я уже не буду лечить его, ибо я не сильнее Бога.
После разговора с лекарем Ратибор вышел на двор. Метель еще не кончилась, а снегу уже насыпало вдоволь, до самых ворот стелилась ровная пелена без единого следа. Гриди и отроки отсиживались в молодечных, холопы тоже прятались от непогоды. Воевода направился к конюшням. У отрока, чистившего коня, спросил, выезжал ли кто недавно со двора.
– Выезжать не выезжал, а ногами – выходил. Баба выходила, черница.
К изумлению отрока, Ратибор выругался и потребовал коня.
– А чего, надо было не пускать ее? – смутился он. – Так она неприметная, шмыгнула туда да обратно. В метели не сразу и разглядишь.
Воевода оседлал своего жеребца и направил к стоявшему недалеко Спасскому собору. Площадь городского детинца, как и княжий двор, была пуста, но в церкви готовились к вечерней службе. Внутри ярко пылали свечи, распевались певчие, разучивая новый лад. Ратибор оставил коня у коновязи и, оглянувшись по сторонам, двинулся в обход храма. В маленьком приделе-голбце сбоку церкви была своя дверка. Воевода громко застучал в нее. Едва она открылась, Ратибор шагнул внутрь и закрыл дверь на крючок.
– Немедля выйди вон.
Голос Гиды-Анастасии был тверд, но он уловил в нем и растерянность.
– Не выйду, не кричи.
Он осмотрелся. В крошечной каморе было много ларей и поставцов с книгами и мало места для человека.
– Как ты можешь жить в этом амбаре?
Гида приехала в Чернигов седмицу назад втайне от князя и дружины. Но Ратибору она вынуждена была открыться. Только он мог утаить от Мономаха ее приезд, и от него же она могла узнавать о здоровье князя.
– Ты говорила мне, что не пойдешь к нему и будешь только молиться о нем поблизости. Ты солгала.
– Владимир не видел меня. Он был в забытьи.
– Он видел тебя, – скрипнул зубами Ратибор, повернулся к стене и прижался к ней лбом. – Зачем ты приехала? Чтобы мучить меня?