Ведь и вправду — присвоение офицерского звания иностранцу, да еще и неполноценному иностранцу, — событие необычное. Что-то там у них изменилось потом во время войны, но даже тогда… Русский — офицер СД? Да он даже отбора не пройдет… не смог бы пройти. Нужно было, кажется, вначале вступить в СС и только потом… Или он путает. Или это путается все в его голове…
— Берите, не бойтесь. — Нойманн сунул конверт между дрожащих пальцев Торопова, как в щель почтового ящика. — Сегодня не день дурака… Да вы и не дурак, если разобраться. Открывайте — у вас сегодня необычный день. Я бы даже сказал — самый значимый день в вашей жизни.
Торопов открыл конверт. Деньги. Довольно толстая пачка денег.
— Это… как это у вас называют… — Нойманн задумался, шевеля в воздухе пальцами. — А, подъемные. Вы получаете звание, у вас появятся расходы. Вы же устроите небольшую пирушку вашим друзьям? Ну, почти друзьям. Устроите?
Торопов кивнул, сунул деньги, не считая, в карман своих парусиновых брюк, достал из конверта удостоверение. Открыл.
Его фотография. И его имя и фамилия. Немецкими буквами, готикой, но он смог разобрать. Два «ф» в конце. Торопов коснулся пальцами своей фотографии. Осторожно провел кончиками пальцев по странице. Вот печать. И подпись… Торопов попытался разобрать, чья фамилия стоит возле подписи, но не смог — на глаза набежали слезы.
Торопов смахнул их ладонью.
— Ладно вам. — Нойманн легонько, самыми кончиками пальцев, похлопал Торопова по плечу. — Хотя, конечно, всякий человек в такую минуту расчувствовался бы, не только славянская обезьяна…
— Спасибо, — искренне поблагодарил Торопов. — Я… я оправдаю… я докажу…
— Или подохнете, — сказал Нойманн. — У нас это быстро. Значит…
Нойманн осторожно вытащил удостоверение из пальцев Торопова.
— Не дергайтесь так, никто не забирает вашу игрушку. Я ее кладу вот сюда, на письменный стол. Видите? Вы еще и деньги сюда положите, чего уж там. Зачем вам тащить все это в ванную? Еще забрызгаете, намочите…
— Да-да, конечно… — Торопов вытащил из кармана купюры, положил их возле удостоверения, разгладил, выровнял по краю стола. Снова разгладил.
— Сколько вам понадобится времени на мытье?
— Пять минут.
— Да не суетитесь, волшебство не исчезнет, — засмеялся Нойманн. — Оно будет здесь. И это — далеко не самое волшебное действо, которое ожидает сегодня маленького русского предателя…
— Десять минут. Плюс — бритье…
— Не брейтесь, вас обслужит цирюльник. Зря, что ли, я его сюда привез? Вы мойтесь, а он будет вас ждать в коридоре. Потом, вымытый и побритый, приходите сюда, и мы продолжим строить планы на сегодня. Да?