Машина въехала в пригород, за окном мелькали небольшие домики в один-два этажа. Очень германские на вид. Черепичные крыши, невысокие каменные ограды, некоторые — с коваными решетками. Постриженные кусты.
Торопов не знал такого района в Уфе. Но это ничего не значило. Ровным счетом ничего. Он же не в каждом дворе был. Не в каждом районе. Мало ли что понастроили нувориши? Это ничего не значит.
Минут через десять машина остановилась. Краузе, сидевший на переднем сиденье возле водителя, выбрался наружу, подошел к воротам, освещенным фарами, и раздвинул створки. Подождал, пока Пауль загонит автомобиль во двор. Закрыл ворота.
— Прошу, — сказал Нойманн, когда Краузе открыл заднюю дверцу машины. — Выходите, товарищ Торопов. Приехали.
Торопов неловко вылез. Оглянулся по сторонам — улица была освещена фонарями — желтыми старомодными фонарями. Окна в домах были темными.
— Сколько сейчас времени? — спросил Торопов.
Часов он не носил, а мобильник у него отобрали перед тем, как Торопов сел в машину.
— Половина второго, — ответил Нойманн, глянув мельком на часы. — Все уже спят. И вам пора…
Краузе открыл дверь, поманил Торопова пальцем и пошел вовнутрь дома. Торопов — следом. Они поднялись на второй этаж по деревянной, чуть поскрипывающей лестнице.
— Вот здесь ты будешь жить, — сказал Краузе, открывая дверь возле лестницы. И добавил с неприятной интонацией: — Пока будешь жить. А там посмотрим.
Торопов вошел в комнату. Провел рукой по стене, пытаясь нащупать выключатель.
— Не нужно, — тихо сказал Краузе. — Свет включать не нужно. Просто раздевайся и ложись спать.
— А туалет?
— Потерпишь до утра. И раздевайся быстрее, я должен забрать твою одежду.
— Но…
Сталь ножа коснулась щеки Торопова.
— Я бы на твоем месте не спорил, — прошептал Краузе. — Это не самая большая твоя проблема. Всю одежду сними, вместе с бельем.
— А как же…
В комнате было темно, но Краузе ударил точно. Торопов схватился за живот и медленно осел на пол.
— Я жду… — сказал Краузе. — Я тоже хотел бы поспать… Это ты проснулся четыре часа назад, а я почти сутки на ногах. Живо!
Торопов разделся. Когда стаскивал рубашку, пуговица оторвалась, отлетела в сторону и звонко щелкнула по оконному стеклу.
— Кстати, — забирая одежду, сказал Краузе, — на окне решетка. За дверью кто-нибудь с пистолетом. Просто ложись в постель и замри. Затаись. Имей в виду, возможно, это твоя последняя спокойная ночь. Постель расстелена, насколько я знаю. Ты перед сном не молишься?
— Нет.
— Твое дело. Считаю до трех. Раз…
Торопов нащупал в темноте кровать, одеяло на ней и успел лечь, прежде чем Краузе быстро сказал «три!».