Не оглядываться. Бежать и бежать. Легко, без напряжения.
Тебя волнует, бегали немцы в тридцать девятом или нет? Это тебя волнует? Дурак! Полный дурак! Ты хочешь сказать, что только что признал реальность временных перемещений? Допустил мысль, что находишься сейчас в тридцать девятом году?
Не сметь! Не сметь!
Дома похожи на немецкие? В таком жил незабвенный киношный Штирлиц? И что? Это ни о чем не говорит. Надписи на почтовых ящиках? Названия улицы на домах? Да, на немецком. На немецком, черт возьми, но это тоже ничего не значит… Все это легко подделать. Дорого, накладно, но возможно.
Листья?
Торопов остановился, протянуло руку к ветке дерева, тянущейся из-за забора. Крупные листья. Немного запыленные кленовые листья. Что Нойманн говорил про месяц? Июль? Нормальные июльские листья. Но ведь сейчас — апрель две тысячи двенадцатого. Апрель…
— Гутен морген! — прозвучало снова.
Мальчишка в коричневой рубашке, при галстуке и в шортах прошел мимо. Вежливый мальчишка, ненавязчивый. Поздоровался и пошел дальше. Свастика на повязке… Вежливый мальчишка из гитлерюгенда, светловолосый, вихрастый.
Бежать Торопов уже не мог — получалось только переставлять ноги, одну за другой. Правая — левая, правая — левая. Держать равновесие. Не обращать внимания на то, что булыжная мостовая медленно покачивается, норовя выскользнуть из-под подошв.
Дома закончились.
Дорога теперь шла между лесом и лугом.
Торопов остановился. Что делать дальше? Признать, что он в Германии тридцать девятого года? Не так… Разрешить себе наконец поверить в это, отбросить замечательную мысль о невозможности перехода из одного времени в другое, порвать в клочья успокаивающую картинку с человечком, задыхающимся в открытом космосе… Признать… и что? Что дальше?
Торопов оглянулся на дома.
Его зачем-то похитили и привезли сюда. И отчего-то прозевали, как он вышел из дома. Случайность? Если так, то у него есть вариант. Можно попытаться добраться до советского посольства. Полпредства? В Берлине. Или в консульство… В портовых городах должно быть консульство. Наверняка должно. Прийти и сказать… Сказать, что он знает будущее.
Смешно.
Торопов сошел с дороги на луг. Сел прямо в траву.
До слез смешно.
Значит, он просит, чтобы его доставили в Москву. Лучше к САМОМУ. Он может рассказать Вождю о планах нацистов, посоветовать… Это будет очень вовремя — как раз только-только подписан пакт. Нет, не подписан, строго сделал себе замечание Торопов. Сейчас июль, значит, пакт только будет подписан в августе. Тот самый пакт Молотова — Риббентропа. Его подписали… подпишут, как последний шанс отодвинуть войну до сорок второго года. И всякий, кто появится с предупреждением о будущей войне в сорок первом, естественно, будет с удовольствием принят в Кремле. Да и посол с консулом будут в восторге от визита человека в спортивном костюме, без документов и доказательств. А не отдать ли нам его немецкой полиции, подумают посол с консулом. И резидент советской разведки подумает приблизительно так же. Провокация, она, брат, такая провокация…