— Да бросьте! — Григорьев повернулся на бок и, подогнув руку, оперся на локоть. «Разговорчивый» не возражал, но Алексей Алексеевич счел нужным пояснить: — Я уже немолод, мне тяжело лежать в одной позе так долго. Да и спина болит. Вы понимаете?
— Нормально. Ложитесь, как удобно, — ответил тот и вновь взглянул на бледного Петеньку. — А чего же ты врал-то, гнида? Двести тыщ, двести тыщ, а она, оказывается, на пятнашку «лимонов» тянет? Кого ты напарить-то хотел, фуфлогон?
— Да я, собственно… — залепетал горбун.
— Фигопственно, — незамысловато отреагировал самый здоровый из качков. — Че делать-то будем, Генчик? — спросил он «разговорчивого».
Тот подумал секунду, затем убрал пистолет в кобуру и сказал:
— Я думаю так… Мы с товарищем… — он взглянул на Григорьева, — …как ваше имя-отчество?
— Что, простите?
— Я спрашиваю, звать вас как? Имя-отчество?
— Алексей Алексеевич.
— Ну вот. Мы, значит, с Алексеем Алексеевичем посидим на этой приятной хате, а после аукциона Петя нам отдаст по «лимону» законного гонорара, и мы расстанемся тихо-мирно, как добрые знакомые.
Как по «лимону»? По «лимону» чего? — побелел Савинков.
— Ну, баксов, разумеется, — ответил Генчик. Петя даже задохнулся от возмущения. — И не вздумай больше нам эту баланду травить. А то цена сразу вырастет вдвое.
— Вам-то как такой вариант, Алексей Алексеич? — поинтересовался Генчик.
— А еще какие варианты есть?
— Больше никаких, — честно ответил тот.
— Зачем тогда спрашивать?
— Для приличия. И чтобы контакт наладить. Нам же некоторое время придется провести бок о бок. Так как вам?
— Нормально, — усмехнулся тот и снова заговорил чуть громче: — Можно подумать, у меня есть выбор…
— Это верно, выбора нет. — Разговорчивый Генчик засмеялся негромко. — Не кричите только.
— Что, простите?
Говорю: слышу я нормально. Не надо так кричать.
— А, извините.
Вообще, вот странность, оказался он парнем вполне приятным и незлобивым. И даже… ну чего лукавить, немного понравился Григорьеву. Хотя бы тем, что не носил с собой паяльников и утюгов. Что, несомненно, прибавляло ему обаяния. Алексей Алексеевич вообще очень не любил огнеопасные бытовые приборы.
— Только хочу сразу предупредить, — сказал Григорьев, — туров в продаже уже нет. А без тура на борт вам не попасть.
— Ну, это уже не ваша забота, — с прежней улыбкой заметил Генчик. — Правда?
— Чистая, — согласился Григорьев. — Мне вообще плевать, попадете вы на судно или нет. Лучше бы, конечно, нет, но…
— Я попаду, — злобно ответил Петя. — Можешь поверить.
— Да я верю, верю… Помогите-ка встать. — Григорьев протянул руку «конвоиру». — Неужели вы, трое здоровенных битюгов, боитесь одинокого старика? Да не стану я кидаться на вас. Мне еще жизнь дорога. Ну же? — Генчик смотрел на него с явным любопытством. — Что вы так смотрите, юноша? Сами уронили, сами и поднимайте. Это ведь вы ломились в дверь? Ну, значит, я из-за вас лежу. Так дайте, черт возьми, руку и не выпендривайтесь.