Насчет наличия стволов Антон Катю не удивил. У кого же из «полевых» ментов не припрятан чистый ствол? Нет таких. Так что пусть уж лучше Лемехов пушку свою таким образом сдаст, чем ссору с ним затевать. Вообще-то Катя тоже в этом смысле была далеко не безгрешной. И у нее кое-что имелось про запас.
— Ладно, давай, — сказала она. — Только осторожно. Попадешься — пеняй на себя.
— А я, если попадусь, скажу: мол, только что на улице подобрал и как раз сдавать шел, — засмеялся Антон.
— Заявление написать не забудь, — улыбнулась и Катя.
— Обязательно напишу, обязательно.
— Да, Антон, выпусти этого парня… Мало-младшего.
— Как так? — не понял оперативник.
— Просто. Верни документы, телефон, все, что у него изъяли при задержании, и отпусти. Гукин приказал. Только прежде в телефон ему закладочку сделай.
— А разрешение суда?
— Перебьемся. Под мою ответственность.
— Хорошо. — Лемехов улыбнулся. — Все понял, мать. Не первый день на земле живу.
— Молодец, давай действуй.
Через сорок минут Антон Лемехов подозвал Диму к конторке.
— Значит, так, товарищ. Вот твои вещички, в целости и сохранности, вот протокольчик, подписывай. Мол, предупрежден и отпущен, и всего тебе доброго, до скорой встречи. Что помяли малость, извини. Сам понимаешь, служба.
— Понимаю. — Дима перечитал протокол, поставил подпись. Взял телефон, покрутил в руках. — Извините, но это не мой.
— Как не твой? — всполошился Лемехов. — Твой, натурально.
Не станешь же объяснять, что закладку уже сделали и переделывать теперь поздно.
— Да нет, — Дима покачал головой. — Похож только. Модель другая.
— Погоди. — Дежурный выложил на стол изъятые при задержании трубки. — Посмотри, который из этих?
— Этот… — Дима взял из кучи одну, пощелкал клавишами.
— Постой. По протоколу-то у тебя «Эрикссон» изъяли, а это «Филипс»…
— Черт! — Дима хлопнул себя ладонью по лбу. — Совсем из головы вылетело. Это же отцовская трубка. «Эрикссон», точно. Я к своей-то привык, у меня тоже «Филипс» и модель точно такая же, как эта… — Он бросил трубку на консоль. — Да, прошу прощения. Накладка.
— Ну вот видишь, — расплылся довольно Лемехов. — Из-за таких недоразумений и складывается негативное мнение о сотрудниках органов.
— Да нет, я же не в претензии. Все в порядке. Моя вина. Извините еще раз.
Дима сунул трубку в карман, вышел на улицу.
— Теперь наружку за ним пустим — и мальчик наш, — потер руки Лемехов. — Ну, дела пошли.
Дима едва успел спуститься по ступеням УВД, как рядом с ним остановился темно-зеленый «Понтиак» Вадима.
— Садись, Дима, — кивнул советник. — Как прошло?