— Разумеется.
— Так вот, когда мы нейтрализуем Козельцева, тот, кто подписывал постановление об освобождении, сможет обезопасить собственную задницу одним-единственным путем: вновь усадив Смольного на нары.
— Если… — сказал Алексей Алексеевич.
— Что? — Мало-старший посмотрел на него.
— Я сказал: вы, Дмитрий, забыли добавить слово «если». Если нам удастся нейтрализовать Козельцева…
— Пожалуй, — согласился Дима.
Вячеслав Аркадьевич подозвал официанта. Все трое заказали ужин. Дима, пережевывая запеченную на углях форель, сказал Алексею Алексеевичу;
— Меня сейчас больше волнует «Даная». Без нее, как вы понимаете, мой план неосуществим в принципе.
— Завтра, — ответил Григорьев. — Завтра ночью я ее добуду. Не волнуйтесь, Дмитрий. Все, что зависит от меня, я сделаю.
— Отлично. Когда картина будет в Москве?
— Послезавтра утром.
— Прекрасно. Значит, на послезавтра я назначаю Козельцеву встречу.
Вячеслав Аркадьевич отрезал кусок вареной телятины.
— Дима, может быть, тебе стоит пока залечь в тину? Не исключено, что Смольный захочет тебя убрать прямо завтра. Этот придурок отмороженный может наплевать на любые договоренности. С него станется.
— Я не могу, — покачал головой Дима. — Слишком много дел. Да и не считаю нужным. Если Смольный и попытается меня убрать, то только после того, как Козельцев получит свои деньги.
— Я согласен с Дмитрием, — убежденно заявил Григорьев. — Возможно, ваш Смольный и отмороженный тип, но не настолько же, чтобы кидать покровителя подобного уровня. Так что до послезавтра у нас время есть.
* * *
Для Владимира Андреевича Козельцева утро началось с сюрприза. С такого сюрприза, о котором он и мечтать не мог. Около восьми утра телефон, стоящий на прикроватной тумбочке, разразился долгим звонком. Козельцев сорвал трубку. Вообще-то он любил поспать по утрам, если выдавался относительно свободный день. Сегодня утро оказалось свободным, и он намеревался проваляться в постели часиков до девяти. Телефонный звонок нарушил его планы.
— Да, — Владимир Андреевич постарался, чтобы его голос выдавал всю степень недовольства. — Слушаю.
— Владимир Андреевич?
— Слушаю, говорите.
— Это Дмитрий Вячеславович. Надеюсь, я вас не разбудил?
— Ну что вы… — Козельцев чертыхнулся про себя.
— Владимир Андреевич, у меня к вам следующее предложение. Мы с вами встретимся завтра утром, в десять, на Курском вокзале. Деньги будут положены в ячейку камеры хранения. После того, как я увижу бумаги, ваш человек проверит подлинность купюр, заберет деньги и удалится с ними в безопасное место. Затем он позвонит вам на мобильный, вы отдадите мне бумаги, и мы, к обоюдному удовлетворению, расстанемся друзьями. Устраивает вас такой вариант?