Однако она загнала меня в депрессию. Справедливо это или нет, но теперь она нравилась мне гораздо меньше.
И в мой следующий приезд в Калифорнию я Джанель не позвонил. Мы уже находились на ближних подступах к открытой вражде — классической стадии подобных романов. Как обычно, на сей предмет я перечитал всю имеющуюся литературу и стал ведущим экспертом по финалам любовных отношений. Мы уже говорили друг другу: «Прощай», — но изредка продолжали встречаться, чтобы смягчить удар окончательного расставания. Вот я и не звонил ей, зная, что в действительности все уже закончено, а может, хотел, чтобы закончилось.
Тем временем Эдди Лансер и Доран Радд уговорили меня вновь включиться в работу над сценарием. Никакого удовольствия я не получал. Лучшие дни Саймона Беллфорда остались в далеком прошлом. Он, конечно, старался, но уже ничего не мог и до смерти боялся Джеффа Уэгона. Ассистент Саймона, Ричетти, на самом деле его «шестерка», и тот пытался давать нам советы. Наконец, услышав от него на редкость дерьмовое предложение, я сказал Саймону и Уэгону:
— Уберите его отсюда.
Возникла неловкая пауза. Я-то решение уже принял. Собрался встать и уйти, и они, должно быть, это почувствовали, потому что Джефф Уэгон меня опередил.
— Фрэнк, — обратился он к Ричетти, — почему бы тебе не подождать Саймона в моем кабинете?
Ричетти поднялся и вышел за дверь.
— Простите, что сорвался, — сказал я. — Но мне хочется знать, нужен нам этот гребаный сценарий или нет?
— Нужен, — коротко ответил Уэгон. — Так что займемся делом.
На четвертый день, после работы на студии, я решил пойти в кино. Позвонил на регистрационную стойку, чтобы мне вызвали такси, попросил водителя отвезти меня к «Уэствуду». Как обычно, в кассу стояла длинная очередь, и я пристроился в хвост. Я взял с собой книгу, чтобы скоротать время в очереди, а после кино намеревался пообедать в ресторане по соседству, вновь вызвать такси и добраться до отеля.
Очередь на какое-то время застыла. Молодежь со знанием дела говорила о кино. Симпатичные девушки и не менее симпатичные юноши с бородками и длинными волосами а-ля Христос.
Я уселся на бордюрный камень, благо очередь не двигалась, и углубился в книгу. Никто не обращал на меня никакого внимания. В Голливуде чтение на улице не считалось проявлением эксцентричности. Я так увлекся, что далеко не сразу услышал настойчивые автомобильные гудки. Наконец поднял голову. В шаге от меня застыл фантастически красивый «Фантом Роллс-Ройс», за рулем которого сидела ослепительная Джанель.
— Мерлин, что ты тут делаешь? — спросила она.