делали такие же вещи — взводом захватывали мост, который охраняла рота, а то и две, русских!
— Господин оберст, я не стал бы сравнивать русских с нашими парнями, — немного запальчиво начал Плюкер, но продолжить не успел.
— А вот этого, обер-лейтенант, мне не хотелось бы видеть у моих сотрудников! — говорил Канарис негромко, но с отчетливыми приказными нотками в голосе. — Одна из основных причин ошибок в работе разведчика — недооценка противника! И если мне память не изменяет, не далее как неделю назад группа вот таких вот, как вы изволили выразиться, «бандитов» совершила успешное покушение на рейхсфюрера. Да и действия группы, известной под кодовым названием «Медведь», ничем не уступают приключениям ребят из «Бранденбурга». Или вы не согласны, Эрвин?
На несколько мгновений в комнате установилась тишина: обер-лейтенант после отповеди столь высокого начальства просто застыл, Лахузен явно пытался понять, в чем причина лестной оценки действий противника адмиралом, обычно крайне скептически относившегося к диверсионным операциям, а Бентивеньи с Пикенброком молчали, если так можно сказать, за компанию.
— Господин адмирал, насколько мне известно, эта самая группа «Медведь» — не больше чем выдумка безопасников, охранявших тот район! — Лахузен наконец нашелся, чем ответить. — Они пытались хоть как-нибудь связать инциденты, произошедшие практически одновременно, но в разных местах. Скорее всего, торопились доложить об уничтожении разведывательной сети противника.
— Напомните мне, Эрвин, какое было расстояние между этими точками?
— Где двадцать, а где и пятьдесят километров. И это при том, что средняя скорость передвижения по так называемым «русским дорогам» равна хорошо если двадцати километрам в час. Не так ли, обер-лейтенант? Вы только что оттуда и, надеюсь, уже успели оценить состояние тамошней дорожной сети.
— Совершенно верно, господин оберст! — фронтовик уже вышел из ступора. — На основных магистралях, конечно, можно постараться ехать быстрее, но там такие заторы из войсковых колонн, что иной раз можно простоять пару часов, вообще не двигаясь. А ехать по лесным дорогам быстрее тридцати километров в час сможет или самоубийца, или профессиональный гонщик. Правда, можно принять как допущение, что русские более привычны к своим дорогам, а потому способны перемещаться по ним быстрее… — Обер-лейтенант позволил себе улыбнуться: — Но водителей у них значительно меньше, чем в нашей армии.
— Будем считать, что вам удалось меня убедить, — согласился Канарис. — Однако как вы объясните то, что многие вражеские диверсанты носят нашу форму? И владение немецким языком? Это, кажется, как раз входит в задачи контрразведки?