Пожалуй, с того времени, с первой трудной военной зимы, мальчик начал доставлять ей все больше забот. Не сразу она узнала, что Кирилл перестал ходить в школу, болтается на улице со своим дружком, известным на весь Арбат забиякой Лешкой Шумовым. В декабрьские холода в доме лопнули трубы водяного отопления, их некому было починить: водопроводчика призвали в армию. И вот сын, взяв на себя заботу о топливе, таскал домой какие-то доски и сучья, фанерные ящики из-под папирос, обрывки старых афиш.
Однажды Кирилл приволок на себе целую дверь, и Варя плясала от радости: теперь будет чем топить железную печурку целую неделю. Но едва затопили, он первый сбежал из комнаты из-за ужасного зловония, которое вдруг поднялось: дверь была снята с чьей-то дворовой уборной.
Когда она вернулась в тот вечер с дежурства, в комнате стоял холод и нехороший дух. Она велела немедленно сколотить дверь и отнести ее обратно.
— Одну доску мы уже стопили, — возражал расстроенный мальчик. — И потом... Это ж в другом конце города, на Усачевке. Мы с Лешкой взмокли, пока приволокли дверь.
— Почему же твой распрекрасный Лешка не понес ее к себе?
— Он за отца аттестат получает. И мать в магазине работает.
Антонина Ивановна знала это. Но она знала также, что снимать двери с общественных построек не положено.
— Если ты не пойдешь, скажи мне адрес. Я сама отнесу...
Мальчик заплакал: он знал, мать сдержит слово. Разве не перекрасила она своими руками школьную доску, когда он в четвертом классе вместе с такими же озорниками, как и сам, изрезал ее ножом и мать вызвали в школу полюбоваться на «художества» сына?
Приспособив гладильную доску вместо той, что сгорела в печурке, Кирилл кое-как сколотил дверь.
А на другой день вся семья весело смеялась, слушая рассказ Кирилла, на которого набросились с кулаками разъяренные жильцы дома на Усачевке, когда он, сгибаясь в три погибели под тяжестью двери, показался во дворе. Смеясь вместе с детьми, Антонина Ивановна знала: они запомнят полученный урок.
В последний год войны Кирилл вместе со своим закадычным дружком подрядился в домоуправлении сбрасывать снег с крыши. Она узнала об этом, лишь когда сын принес полмешка картошки, купленной им на заработанные деньги. Мальчики клеили пакеты для колхозников, привозивших на рынок продукты; на пакеты пошли конторские книги и бумаги, оставшиеся после Василия Петровича. И хотя сын, как умел, помогал матери, беспокойство не оставляло ее. А что, если он упадет с крыши? Или свяжется на рынке с компанией спекулянтов?
После победы женщины снова захотели красиво одеваться. Приходя с фабрики, Антонина Ивановна стала шить на дому. Она очень уставала от этой двойной нагрузки. На «семейном совете» было решено: пусть мать попробует поработать швеей-надомницей, отпадут хоть ежедневные поездки на фабрику.