— Для нашего следующего разговора о погоде могу предложить в качестве темы грозу, — шутливо сказал граф. — Но только ради вас…
Нелл выдавила слабую улыбку.
— Ваше сиятельство, — предостерегающе прошипела миссис Хемпл, и дверь в столовую тут же распахнулась.
Нелл, не обращая внимания на хмурое лицо наставницы, схватила бокал хереса с радостным возгласом:
— Сейчас уберут тарелки!
— Только глоточек, — приказала миссис Хемпл. — С каждым новым блюдом бокал будет пополняться. Вы же не хотите к концу обеда стать совершенно пьяной.
Боже милостивый! На самом деле Нелл и представить не могла лучшего способа пережить этот обед, чем напиться до бесчувствия. Однако она заставила себя улыбнуться и поставить бокал на стол после одного‑единственного, но очень большого глотка.
Пришел черед рыбного блюда.
— Здесь нужна вилка, — одернула Нелл миссис Хемпл, когда та взялась за нож, чтобы вынуть из рыбы кости. — Когда сомневаешься, каким прибором воспользоваться, выбирай вилку, потому что ложка весьма вульгарна, а уж нож и подавно.
Тогда за каким чертом его вообще положили на стол? Скрипя зубами, Нелл взяла вилку и принялась вынимать из рыбы крохотные косточки. Одна отскочила и полетела куда‑то в сторону. Казалось, ни граф, ни наставница не заметили этого, хотя губы Сент‑Мора подозрительно вздрогнули, словно в усмешке.
Маленькие круглые тефтели в сливочном соусе существенно улучшили ее настроение. Бог свидетель, Нелл была готова делать и говорить что угодно, если бы ей каждый день подавали такие тефтели. Ложки вульгарны? Да она готова поклясться, что никогда не прикоснется к ложке, если это замечательное блюдо каждый день будет на ее столе.
Съев все тефтели, Нелл перешла к овощному гарниру, и тут миссис Хемпл снова вмешалась:
— Нет, миледи! Это же спаржа!
— Ну да, спаржа, — недоуменно отозвалась Нелл. Ей очень хотелось съесть ее, приправленную растопленным сливочным маслом и сметанным соусом. Кухня не получит ее обратно!
— Стебли есть нельзя, едят только верхушки, — безапелляционно заявила миссис Хемпл.
— Но я хочу съесть и стебли! — жалобно протянула Нелл, повернувшись к Сент‑Мору.
Он положил вилку и тихо сказал:
— Ешьте, я никому не скажу.
Она возмущенно фыркнула. Она не ребенок, чтобы ей снисходительно разрешали шалость. Но в глубине души она понимала, что ведет себя именно как капризное дитя. Все эти уроки хорошего тона были для нее — не для них. Борясь с желанием поступить по‑своему, она все же отложила вилку.
Та звякнула о край тарелки, и миссис Хемпл тут же вскинулась, словно охотничья собака, почуявшая добычу.