Неожиданно для нее самой ее тело зажглось ответным влечением. Она почувствовала, как набухли соски, как стало горячо и влажно между ног. Сент‑Мор робко попросил, и ее тело c готовностью откликнулось на его просьбу.
Нелл положила руку на его плечо. Оно оказалось твердым и горячим под тонкой тканью рубашки. Он придвинулся еще ближе, упираясь твердыми мышцами живота в ее колени. Она медленно запустила руку в его волосы, такие мягкие и густые, каких ей еще не доводилось видеть. Волосы богача, никогда не знавшего ни нужды, ни голода.
Эта мысль мгновенно разрушила все очарование момента. Она резко оттолкнула его, и он послушно отстранился, не делая попыток возобновить объятие. Тяжело дыша, он смотрел на нее. Его волосы были растрепаны, галстук развязался. Неужели это сделала она?
Наконец он с шумом выдохнул и провел рукой по гриве черных блестящих волос. Он был прекрасен, словно летняя ночь. Когда его зеленовато‑карие глаза встретились с ее взглядом, он медленно облизнул губы, и ей снова стало жарко, на этот раз от стыда. Ей казалось, что ее лицо вот‑вот вспыхнет пламенем горячего румянца.
— Я рад, что вы все же решили остаться, — хрипло проговорил он улыбаясь.
Нелл тут же вскочила на ноги и почувствовала, как от волнения подгибаются колени.
— Немедленно убирайтесь отсюда! — прошипела она. — Иначе…
Сент‑Мор послушно встал и, непринужденно поклонившись ей в знак прощания, направился к двери.
Когда дверь за ним закрылась, Нелл ощутила дрожь во всем теле. Так бывало всякий раз, когда ей чудом удавалось избежать беды. Обняв себя за плечи, она вдруг с ужасом поняла, что, оказавшись в его объятиях, не сможет долго ему сопротивляться. Она сама была источником страшной угрозы собственному благополучию.
— В этом деле самая обычная алчность избавила бы нас от многих хлопот, — сухо заметил за завтраком Дотри, глядя в свою тарелку и стараясь подцепить ломтик поджаренной ветчины. Это был худощавый седовласый человек с высокими бровями и темными глазами под набрякшими веками, что придавало ему вопрошающе‑скептический вид вне зависимости от того, о чем шла речь.
Саймону часто казалось, что именно эта особенность лица Дотри была ключом к его успешной карьере. Пессимизм адвоката как ничто другое вызывает к нему доверие клиентов.
— Гримстон и его подопечная заявили, что не признают предполагаемой смерти Корнелии, — сказал Саймон, поднося ко рту чашку кофе.
— Вот именно, — кивнул Дотри, скупыми движениями вытирая рот салфеткой. Он даже ел как адвокат — медленно и методично. — Разумеется, в этом был свой смысл, — продолжил он, снова беря вилку и целясь ею в яичницу на тарелке. — По условиям опекунского договора Кэтрин и Корнелия не имеют полного права на наследство, пока не выйдут замуж или не достигнут двадцати пяти лет. Тем временем сэр Гримстон ежегодно получает кругленькую сумму, назначенную на их содержание и образование. Если бы мы добились признания смерти леди Корнелии, эта сумма стала бы вдвое меньше, существенно понизив доходы как Гримстона, так и его подопечной, леди Кэтрин.