— С меня довольно!
Рояль под рукой Саймона жалобно застонал. Нелл отлично знала, для чего ей наняты учителя и какой цели она должна добиться с их помощью, однако к занятиям относилась несерьезно. Накануне вечером он вернулся с концерта симфонической музыки и застал в холле плачущую миссис Хемпл, которая решительно заявила, что отказывается от дальнейшего сотрудничества. Саймону понадобилось больше часа, чтобы ее успокоить. Он вовсе не хотел, чтобы учителя Нелл, сбежав от нее, рассказывали по всему Лондону о ее варварских замашках. Не дай Бог, они, подстрекаемые Гримстоном, выступят в суде с самой дурной характеристикой предполагаемой наследницы графа Рашдена!
— Прошу прощения, — повернулся он к шведскому пианисту, — давайте поработаем над этой пьесой позднее.
Он дал Нелл целую неделю на адаптацию к новой жизни. Он не хотел, подобно старику Рашдену, ломать ее характер, однако строптивость и частые вспышки гнева мешали ей в продвижении к нужной цели — стать признанной законом и обществом леди Корнелией. Нелл не нужна ему, если они не достигнут этой цели.
— Да, конечно, — пробормотал Андреассон. — Как вам будет угодно, ваше сиятельство.
Он был очень сговорчив, этот швед, потому что хорошо знал, кому обязан своей популярностью. Глядя ему вслед, Саймон думал о том, как было бы хорошо, если бы Нелл оказалась такой же разумной и понимающей свою выгоду, как этот Андреассон. Если она так и не освоит необходимые навыки, ему придется вернуть ее обратно и спешно искать богатую невесту. При этом он ни на секунду не почувствует себя виноватым перед ней. Судя по всему, Нелл ошибочно полагала, что он воспринимает свой титул и богатство как должное и просто пользуется ими. Напротив, ему бесконечно нравилось исполнять обязанности, связанные с новым социальным положением. Получив титул графа Рашдена, он сразу стал участвовать в заседаниях палаты лордов, хоть и считал ее совершенно беззубой. Он стал членом всех лучших лондонских клубов, хотя тамошнее общество его не заинтересовало. Самые разные корпорации приглашали его в совет директоров ради чести указывать его имя в уставных документах, и он всегда соглашался. Он не нуждался в раболепном подхалимаже акционеров, ему нравился сам факт его существования.
Богатство дает человеку так много возможностей! И он не собирался рисковать всем этим из‑за ее упрямства.
Когда он подошел к бальному залу, его раздражение переросло в гнев. Зная, что поспешность лишь помешает добиться повиновения, он остановился у порога, чтобы собраться с мыслями.