Она всегда знала, что мир несправедлив, но не была готова к тому, с какой легкостью богатые счастливцы игнорируют несправедливость. Что ж, пусть они называют свою слепоту хорошими манерами, если им так хочется, но она участвовать в этом не станет.
Взглянув на карманные часы, Сент‑Мор захлопнул крышку и сунул их обратно в карман.
— Насколько далеко заведет вас эта неприязнь? — спросил он. — К примеру, будет ли лицемерием обучение правильной речи?
— Думаю, да.
— Но ведь вы время от времени и сами говорите на хорошем английском языке. Значит ли это, что вы при этом лицемерите? Значит ли это, что вы и раньше были лицемеркой? — Он улыбнулся: — Или это я вас вдохновляю на лицемерие?
У Нелл вытянулось лицо. По разговорам с Сент‑Мором она уже знала его увертливую логику. Ему нравилось оборачивать аргументы против того, кто их выдвинул. Только сегодня утром они горячо обсуждали Калибана из пьесы Шекспира «Буря». По мнению Нелл, невежество Калибана не могло служить ему оправданием. Этого злодея следовало бы убить за попытку обесчестить Миранду. Сент‑Мор не высказал своего несогласия с ее точкой зрения, но спросил, считает ли она, что наказание за преступление можно смягчить, если учитывать обстоятельства, в которых оно было совершено. К примеру, испытывала ли она когда‑нибудь соблазн из корыстных побуждений тайком обокрасть того, кто делал ей только добро? Если да, то почему?
— Это вы насчет того несчастного носового платка? — уточнила Нелл.
— И не только, — уклончиво ответил Сент‑Мор.
Очевидно, ему было известно, что она украла столовое серебро.
— Я ничуть не стыжусь своей речи, — сказала она, очнувшись от размышлений об утреннем разговоре. — И если я умею говорить двумя способами, — «Спасибо маме за ее образованную речь», — подумала она, — это не значит, что я соглашусь, что один лучше другого.
— Вашего согласия и не требуется, — сухо парировал Сент‑Мор. — Все, чего я хочу от вас, — это соответствия общепринятым нормам. В тех кругах общества, в которых вам в скором времени предстоит вращаться, ваша… привычная манера речи будет воспринята негативно, поэтому научиться говорить в соответствии с требованиями высшего света — это не лицемерие, а правильная стратегия достижения нашей общей цели. Впрочем, с прислугой вы можете говорить в своей привычной манере, поскольку домашняя челядь судит о своих господах по иным стандартам, ожидая по большей части финансовой выгоды.
— Ну хорошо, — пробормотала Нелл. — Пусть будет так, если вам это нужно. В конце концов, это ваша затея, не моя.
— Это наша общая затея, мы оба должны играть в этом спектакле, — неожиданно резко сказал Сент‑Мор. — Для всех нас «Весь мир — театр, и люди в нем — актеры», как писал великий Шекспир.