Рут и Тельма помогли перенести ее вещи в вестибюль. Лаура никогда не могла себе представить, что ей не захочется покидать Маклярой.
– Мы приедем в мае, – заверила ее Тельма. – Нам исполнится тринадцать 2 мая, и тогда мы уедем отсюда. Мы снова будем вместе.
Когда социальный служащий из Касвелла прибыл, Лауре было неохота идти. Но она пошла.
Касвелл-Холл был старой высшей школой, которая была превращена в спальные апартаменты, развлекательные комнаты и кабинеты для социальных служащих. Атмосфера здесь была более учебной, чем в Маклярой.
Касвелл был еще и опаснее Маклярой потому, что дети были старше и многие из них были малолетними преступниками. Здесь можно было найти марихуану и колеса, драки между мальчиками и даже девочками не были редкостью. Здесь так же, как и в Маклярой, формировались группы, но в Касвелл эти группы больше напоминали уличные банды. Воровство было повсеместно.
За несколько недель Лаура поняла, что в жизни существовало только два типа выживших: так же, как она, кто нашел к этому силы, будучи любимыми хотя бы раз в жизни; и те, кто не был любим, кто был склонен к ненависти, подозрению и мести. Они были лишены в своей жизни человеческого участия, что и отразилось на их будущем.
Она жила в Касвелл с большей осторожностью, но никогда не позволяла страху овладеть ею. Местные бандиты были ужасными, но и трогательными, а в своих позах и ритуалах насилия даже смешными. Она не нашла никого, похожего на Акерсонов, с кем бы могла обмениваться черным юмором, поэтому уделяла больше внимания своему дневнику. Ожидая тринадцатилетия Акерсонов, Лаура раскрывалась в своих письменных монологах, это было время самооткрытия, время понимания напыщенного трагического мира, в котором она родилась.
В субботу, 30 марта, она читала в своей комнате, когда услышала, как одна из ее соседок – вечно хныкающая девочка по имени Фран Викерт – обсуждала с другой девочкой пожар, в котором погибли дети. Лаура едва прислушивалась к их разговору, пока не услышала слово «Маклярой».
Озноб пронзил ее тело, заморозив сердце и заставив онеметь ее пальцы. Она бросила книжку и направилась к девочкам.
– Когда? Когда был этот пожар?
– Вчера, – сказала Фран.
– Сколько п-погибло?
– Немного, я думаю, двое или даже один ребенок, но говорят – там здорово пахло горелым мясом. Это худшее…
Наступая на Фран, Лаура сказала:
– Как их звали?
– Эй, отстань от меня.
– Скажи мне их имена!
– Я не знаю имен. Господи, что с тобой случилось?
Лаура не помнила, как ушла от Фран и вышла из приюта, но вдруг обнаружила, что стоит на Кателла-авеню, в нескольких кварталах от Касвелл-Холла. Кателла была промышленной улицей в этом районе и в некоторых местах здесь не было тротуаров, поэтому она бежала по обочине дороги на восток, в то время как справа от нее проносились машины. Касвелл был в пяти милях от Маклярой, и она не была уверена, что знала дорогу, но доверившись инстинкту, она бежала, пока не устала, потом шла пешком, пока снова не стала бежать.