– Я была разбужена этим воплем, этим ужасным криком… Яркий свет ослепил мне глаза. Потом я поняла, что комната в огне. Тамми была вся в огне. Она сверкала, как факел. Она металась в своей кровати, горела и кричала…
Лаура обняла ее и ждала.
– Огонь перекинулся на стену, на кровать Тамми, на ковер на полу…
Лаура вспомнила, как Тамми пела с ними рождественские песни, как она становилась спокойнее с каждым днем, как будто бы наконец обрела внутренний покой. Теперь было очевидно, что этот покой был основан на твердом решении о самоубийстве.
– Кровать Тамми была ближайшей к двери, дверь тоже загорелась, поэтому я разбила окно над своей кроватью. Я позвала Рут, и она… она ответила, что идет ко мне. Все было в дыму. Я ничего не видела, пока не появилась Хита Дорнинг, которая спала на твоей кровати. Она пробралась к окну, и я помогла ей вылезти. В этот момент дым немного рассеялся, и я видела, что Рут пытается накрыть Тамми одеялом, чтобы сбить пламя, но это одеяло тоже загорелось и я увидела, что Рут… Рут… Рут охватил огонь…
Снаружи последние блики пурпурного заката канули во тьму. Тени в углах комнаты сгустились. Тошнотворный запах гари, казалось, усилился.
– … и я бы бросилась к ней, я бы бросилась, но в этот момент огонь словно взорвался, он распространился по всей комнате. Дым был черным и густым, и я не могла разглядеть ни Рут, ни что-то другое… Потом я услышала сирены. Они приближались и громко выли, поэтому я пыталась заверить себя, что они успеют помочь Рут, но это была л-ложь. Я лгала себе и хотела в это верить и… я оставила ее там, Шан. О Господи, я вылезла в окно и оставила Рут, горящей в огне…
– Ты не могла ничего сделать, – заверила ее Лаура.
– Я оставила Рут в огне.
– Ты ничем не могла ей помочь.
– Я оставила Рути.
– Тебе не было смысла тоже умирать.
– Я оставила Рути в огне.
В мае, когда ей исполнилось тринадцать лет, Тельма была переведена в Касвелл и помещена в комнату с Лаурой. Воспитатели согласились на это потому, что Тельма страдала от депрессии, которую нельзя было вылечить. Быть может, она найдет необходимую помощь в дружбе с Лаурой.
Лаура приходила в отчаяние от упадка Тельмы. По ночам Тельму мучили кошмары, а днем она сидела словно на иголках. По всей видимости, время излечивало ее, хотя раны никогда полностью не затянутся. Ее чувство юмора вернулось и остроумие стало таким же как всегда, но у нее появилась меланхолия.
Они прожили в этой комнате в Касвелл-Холл пять лет, пока не вышли из под опеки штата и не начали свою собственную жизнь без постороннего контроля. Им многое пришлось пережить за эти годы. Их жизнь снова наладилась, но она никогда не была такой, как до пожара.