Впервые за время допроса Коннер увидел искренние эмоции в глазах Шаркли. Неужели он не причастен к убийству? Последовала продолжительная, тягостная пауза, предназначенная для того, чтобы внушить Хищнику робость. Никаких словесных или физических угроз. Просто психологическое давление.
— Ты любил ее так, что был способен убить? — наконец проговорил Коннер, пытаясь прояснить ситуацию.
— Более того, Фаррен. Я готов убить, чтобы отомстить за нее. — Для человека, сидящего в полицейском участке, такое признание было опасным, и адвокат побледнел. — Так что выслушай меня еще раз, сержант: если я найду этого сукина сына первым, арестовать его ты уже не сможешь — наручники надевать будет не на что.
Продолжать разговор было бессмысленно, но Коннер помедлил еще пару секунд, прежде чем согласно кивнуть. Хищник открыл свои карты, и опытный полицейский детектив втайне восхищался им.
Коннер покинул помещение для допросов, борясь с желанием что-нибудь разбить. К счастью, автомат в конце коридора за свою жизнь пережил столько разъяренных пинков и ударов кулаками, что еще две-три вмятины его не слишком повредили.
— Черт, почему я должен верить ему?
— Фаррен!
Обернувшись, он увидел Джери. Склонив голову набок, она окинула Коннера внимательным, чуть насмешливым взглядом. Даже в тускло-зеленоватой полутьме коридора она казалась прекрасной, и Фаррену пришлось прикусить язык, чтобы не закричать на весь участок, как он любит ее.
— Шаркли не убивал ее, — произнес Коннер, вынимая из автомата шоколадный батончик.
— Знаю, — кивнула Джери и протянула ему смятый листок бумаги, заляпанный кровью.
«Дорогой Коннер, я знаю, ты ждал совсем другого письма, но я не могу шпионить за Ричардом. Я слишком сильно люблю его — почти так же, как тебя. И потом, ты хороший полицейский и все, что нужно, найдешь сам. Сведения, принесенные на блюдечке, не доставят тебе удовольствия.
Я расстаюсь с Хансфордом. Больше я не в силах терпеть такую одержимость. Господи, он не позволяет даже закрывать дверь ванной, потому что любит подглядывать за мной в щель! Наверняка он боится, что я ускользну вместе с водой.
На самом деле все не так забавно, Коннер, но мне следовало предвидеть это. Неужели я и в самом деле считала, что сумею стать женой судьи? Ты же знаешь, кто я такая и где выросла. Не думаю, что мне когда-нибудь удастся уйти от своего прошлого.
Хансфорд подозревает, что у меня роман с Ричардом. Пожалуй, так оно и есть. Под предлогом встреч с ним я могу на время уходить из дома, вспоминать, что такое свобода. Судьба посмеялась надо мной, правда? Благодаря Хансфорду я обрела свободу, избавилась от гнета улицы, но… оказалась совсем в другой тюрьме.