С божьей помощью изволили завоевать и поразить область Буды. И когда настала потребность проявить справеливость, провозглашена была эта блестящая заповедь и фирман, который даст прекрасные плоды для всей райи и всей берайи.
Все жители названной области остаются на своих местах. В их жизнь и челядь пусть никто не вмешивается. И движимое имущество, находящееся в их руках, и их дома, магазины и другие здания, которые есть в городах и селах, и виноградники и сады, разведенные ими, — есть их мульк (частная собственность). Могут делать с ними что угодно: продавать, дарить, отчуждать другим способом. Все это в их руках. А когда они умрут, все переходит в мульк их сыновьям. Упомянутое имущество пусть никто не трогает, кроме законной дани от их виноградников и садов.
И нивы, которые они вспахивают и засевают, также пусть остаются в их руках. Но они не являются их мульком, как упомянутое имущество. Они наряду с другими государственными землями в богохранимой империи, известными под названием мерийская (обложенная налогами) земля, пребывают под верховной властью государственной мусульманской казны. Во владении райи земля пребывает в виде займа (аренды). Они из разных злаков сеют и жнут все, что хотят, дают из этого харадж, именуемый десятиной, и другие дани, а сами используют землю как угодно. И чтобы земля не стала пустошью, пусть пашут, сеют и обрабатывают и исправно платят дань, и пусть никто им не мешает и не трогает их. И так пусть продолжается до их смерти, а когда умрут, на их место встают их сыновья и содержат землю, как сказано выше, — а всевышний бог знает больше всех, и его наставления самые древние».
Было, наверное, лишь одно-единственное существо в этой огромной империи, которого не касались Сулеймановы законы, были для него словно марево в пустыне, словно мрак над морской пучиной, словно волна над мраком, а над ней облако или птицы, летящие рядами, недостижимые, неисчислимые и неуловимые, как прах развеянный.
Роксолана. Великая султанша Хасеки.
Что ей все Сулеймановы кануны, если нельзя уничтожить самый страшный, оставленный Фатихом: пусть власть унаследует самый достойный для сохранения единства, порядка и мира в государстве, убив всех своих братьев с их детьми, внуками и правнуками мужского пола. А самым достойным, будто у древних евреев из Библии, непременно считался перворожденный, самый старший — Мустафа. Ее же сыновья должны быть убитыми. И ни уничтожить, ни забыть, ни изменить закон Фатиха было невозможно, ибо он стал уже обычаем, а согласно обычаю давность и есть наивысшая сила.