Небо и море слились в тёмно-вишнёвый цвет, воздух наполнился запахами кипарисов и магнолий, это был праздник, праздник победивших сердец, праздник духа, праздник будущего.
Ох, эти ветры, эти запахи пустыни и моря! Они навевают мысли о вечном безумии: как совместить религии, как совместить мечты и реальность, солёный запах моря и иссушающий запах песков.
Олег пил вино, не замечая его вкуса, не замечая праздника. Он как всегда видел впереди боль и страдания, страдания женщин, смертельные ухмылки мужчин и мёртвые от ужаса глаза детей.
— Зачем властителям власть? Зачем богатым богатство? Зачем рабам рабство? Зачем богам богство? Зачем Единому мы?
Сам того не замечая, весь из себя в задумчивости, Олег выпил несколько кувшинов вина, вскочил, поклонился на четыре стороны света, и… И началась пляска Олега, такой пляски ещё никто и никогда не видел и больше никто и никогда не увидит. В ней было смешано всё: и дикие пляски людоедов, и медленные, утонченные вальсы феодальной Европы… Он бил в бубен как шаман, играл на арфе в белых одеяниях и дурным хриплым голосом орал под стук барабанов рок.
Ему постоянно подавали кувшины с вином, звёзды весело, в такт его танцам подмигивали, костры, подражая Олегу, то выбрасывали свои пламенные языки, то прятались в темноте, даже пальмы шелестели в унисон диким мелодиям волхва. В конце своей дикой пляски он заорал:
— О Сварог, вечно бьющий родник, творящий и питающийся иллюзиями! Разве не возвещал ты о могуществе иллюзий? Разве не ты создал иллюзию Вселенной? Разве не ты в иллюзию вкладывал жизнь? Разве не ты иллюзии дарил плоть? Так сотвори иллюзии прекрасных женщин, которые нам всем помогут отдохнуть от праведных трудов, что денно и нощно… фу, запутался! Создай…
И внезапно на лазурном берегу возникли звёздные мечети и сверху полился зачаровывающий всех голос:
— Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
Клянусь мчащимися, задыхаясь,
и выбивающими искры, и нападающими на заре…
И они подняли там пыль, и ворвались там толпой…
Поистине, человек неблагодарен пред своим Господом,
и сам он в этом свидетель!
И, поистине, он тверд в любви к благам!
Разве он не знает, когда будет изведено то, что в могилах,
и будет обнаружено то, что в груди, —
поистине, Господь их в тот день о них осведомлен.
У Игоря пересохло в глотке:
— Это ещё кого ты вызвал, князь?
Олег хмуро взглянул, подумал:
— Мёртвые пророки влезают со своими словами, глаголя, что пьянство — вред, да и вообще, жить вредно. А тут ещё молодёжь неграмотная лезет со своими дурацкими вопросами.
Вещий тряхнул плечами, отвечать ведь надо: