«Это нелюди Чернобога», — промелькнуло слово-подсказка Перуна.
«Чёрный орёл» повёл себя необычно, вёсла дружно ударили по воде, его скорость резко возросла, на носу вместо привычной для всех головы дракона горел боевой медный бивень, второй, гораздо длиннее, привязанный крепкими, из двойных бычьих шкур верёвками, был закреплен ниже ватерлинии. Тяжёлый и смертельно опасный.
Олег кивнул Олаву, и тот слегка повернул руль. Ещё быстрее заходили в гребных люках сосновые вёсла… И подводный бивень ударил в борт вражеского драккара, «Чёрного орла» немножко тряхнуло, вёсла дружно ударили по воде, сразу отскочив от вражеского драккара на десятки метров. Олег опять кивнул Олаву, и тот снова повернул руль. Викинги всё это время топтали море вёслами, остановились недалеко, метров за сто — сто пятьдесят от второго драккара.
Олег поднял свой лук и прокричал непонятную для викингов команду:
— Шесть пальцев вверх, четыре вправо! — Тридцать стрел понесли смерть, двадцать семь нашли своих жертв, оставшиеся ещё живые, но уже мёртвые, заревели.
— Мы придём из Вальгаллы, найдём тебя, а твою лживую печень вырвем и сожрём, а вином будет твоя кровь!
Стрелы киевлян ещё раз разорвали воздух, и ещё несколько раз, и с командой первого драккара было покончено. Его, не торопясь, ухмыляясь волнами, заглатывало море.
Олег отдал другую команду, вои натянули несколько огромных луков, натягивали втроём. На второй драккар сына Зубастого сверху упали глиняные сосуды с нефтью, кувшины разбились, потом в драккар лениво полетели огненные стрелы и огонь запел свою, известную только ему, боевую, огненную, всепожирающую песню-смерть. С главным врагом Синеуса было покончено. Вёсла опять с силой ударили по воде и «Чёрный орёл» рванулся к полузатопленному драккару, абордажные крючья и верёвки с кошками на концах вцепились в тонущий корабль, дружинники облегченно вздохнули — успели. Игорь недовольно пробурчал:
— Зачем брали мечи в руки? Даже не погрелись…
Викинги засмеялись:
— Когда ты понадобишься Одину на его корабле, он тебя призовёт.
— А пока ты нужен мне и на моём, — хмыкнул Олав.
— Кто храбр и воинствен — погибает. Кто храбр и не воинствен — будет жить, — назидательно изрёк Олег.
Немалая удача, когда бой обходится без потерь, а это значит, что их вождь удачлив. Умён, опытен и удачлив. А что может быть лучше для дружины? Особенно удача. Все викинги неумело, посмотрев друг на друга, улыбнулись. После их свирепо-детских улыбок у Олега потеплело на душе.
Сильные руки переправляли на драккар добро, взятое в смешном для них бою. Перекидывались через качавшийся борт бочонки русского мёда, позвякивало в кожаных кошелях светлое серебро да жёлтое золото, нежно шептали связки мехов, укутанные от сырости в мешковину и кожу, подняли через борт бурдюки с терпким вином, жаль, что не в амфорах, бочонки с пивом… Будет, что продать в ближайшем городе, и будет, чем отпраздновать победу.