— Вечер, мэм, — сказал он.
— Вы не боитесь, что зажжен свет?
— Ночью нет самолетов.
Я разглядела, что это мальчик со шрамами на щеках. Он называл себя товарищ Пятое Октября — как он прежде объяснил мне, в честь того дня, когда генерал Анисето Дельгадо в 1963 году объявил Примюсавские Территории независимыми и в одностороннем порядке отделился от республики.
— Как вас по-настоящему зовут, Пятое Октября?
— Это — настоящее имя.
— Как вас звали прежде?
Он помолчал. «Иеремио».
— У вас нет сигареты?
— Мы не курим. Только Илидео.
— А где он?
— Я пойду его поищу.
Пятое Октября вернулся с половинкой сигареты. Он нашел спичку, я закурила. С жадностью втянула в себя дым, медленно выдохнула; табак оказался крепчайший и кислый, от него сразу закружилась голова. Не знаю, какой это был сорт, но «Таскеру» он давал сто очков вперед.
Ночь была теплая. Я села на ступеньки, уставилась в темноту. Во дворике слабо и не ко времени кукарекнул петух.
— Который час? — спросила я.
— Думаю, около трех.
Несмотря на никотин, я вдруг почувствовала себя усталой. Еще несколько минут, и я смогу уснуть. Я спросила Пятое Октября, что у них запланировано на завтра. Он сказал, что они должны дожидаться приказов от доктора Амилькара. Единственное, что твердо намечено, это встреча с товарищами из местных деревенских комитетов ЮНАМО. Мы обменялись общими фразами о ЮНАМО, о генерале Дельгадо. Пятое Октября участвовал в битве при Лузо.
— Мы бы выиграли, — сказал он убежденно, потом подумал и добавил: — По-моему. Если бы не их аэропланы и бомбы. Мы стреляли в них, но у нас нет… — Он замялся, подыскивая слово.
— Ракет?
— Да. Но генерал Дельгадо сейчас покупает нам хорошие ракеты.
— Атомный бабах, — сказала я. Он улыбнулся.
Я вернулась в нашу комнату. Ян безмятежно спал.
На следующее утро мы на некотором расстоянии наблюдали встречу с товарищами из местных комитетов. Ее вел Илидео. Это был относительно светлокожий, плотного сложения мальчик, который без особого успеха пытался отпустить маленькие усики. Товарищи немного поговорили, изучили «лендровер», потом к ним вывели нас. Товарищами из местных комитетов оказались как мужчины, так и женщины, все средних лет, отметила я, все очень худые, одетые почти в лохмотья. Они смотрели на нас с плохо скрываемым любопытством. Задали какие-то вопросы.
— Они хотят знать, кто вы: кубинцы, южноафриканцы или португальцы? — спросил Илидео.
— Мы англичане, — гордо сказал Ян.
— Скажите им, что мы доктора, — попросила я. Ответом на эту новость были улыбки и несколько доброжелательных фраз. Потом Илидео объявил собрание закрытым, и товарищи из местных комитетов стали расходиться по лесным тропинкам, ведущим во все стороны от поляны, на которой стояла миссионерская школа.