— Не надо, — выдохнул он, потянувшись и беря в руки моё лицо. Он посмотрел мне в глаза.
— Меня разрывает на части, когда ты плачешь.
— Это слишком, — задрожала я.
Его прекрасные глаза смотрели также устало, как и мои. Он мрачно кивнул.
— То, что я сделал…
— Не это, а то, что я испытываю к тебе.
Он потёрся кончиком носа о мой, его руки с благоговением скользнули по моим обнажённым рукам, руки, на которых была кровь, что только усилило мою любовь к нему.
— Спасибо, — прошептала я.
Он закрыл глаза.
— Боже, когда сегодня вечером ты ушла… я не знал, вернёшься ли ты… думал, что потерял тебя…
— Ты тоже нужен мне, Гидеон!
— Я не стану извиняться. Я сделал бы это снова, — его пальцы сжали меня. — Альтернативой были лишь обычные приказы: повышение безопасности, бдительность… до конца твоей жизни. Не было никакой гарантии, что ты будешь в безопасности, только если Натан будет мёртв.
— Ты порвал со мной. Отдалился от меня. Ты и я…
— Навсегда, — он прижал кончики пальцев к моим губам. — Всё кончено Ева, не спорь о том, что уже нельзя изменить.
Я оттолкнула его руку.
— Кончено? Теперь мы можем быть вместе, или нам нужно скрывать наши отношения от полиции? Есть ли у нас вообще отношения?
Гидеон задержал мой взгляд, ничего не скрывая, позволяя мне увидеть его боль и страх.
— Поэтому я здесь, чтобы спросить у тебя.
— Если это зависит от меня, я никогда не отпущу тебя, — сказала я решительно. — Никогда!
Руки Гидеона скользнули вниз по моему горлу к плечам, оставляя пылающий след на моей коже.
— Я хочу, чтобы это было правдой, — сказал он мягко. — Я боялся, что ты сбежишь, что будешь бояться меня.
— Нет, Гидеон.
— Я бы никогда не причинил тебе боль.
Я схватила его за пояс штанов и потянула, но даже тогда я не смогла сдвинуть его с места.
— Я знаю.
Физически, он точно не мог причинить мне боль, у меня не было никаких сомнений; он всегда был так заботлив и осторожен со мной. Но эмоционально, моя любовь была направлена против меня.
Я всегда боролась с безоглядной верой в то, что Гидеон точно знал, в чём я нуждалась, и с настороженностью, которая шла из разбитого сердца, которое всё ещё пыталось излечиться.
— Правда? — он вглядывался в моё лицо, как обычно замечая то, чего не было сказано. — Отпустить тебя… это бы меня убило, но я никогда не причинил бы тебе боль, чтобы удержать тебя.
— Я никуда не хочу уходить.
Он громко выдохнул.
— Завтра мои адвокаты будут разговаривать с полицией, чтобы понять, как обстоят дела.
Наклонив голову назад, я нежно коснулась его губ. Мы договорились скрыть преступление, и я соврала бы, если бы сказала, что это меня не беспокоило — в конце концов, я была дочерью полицейского — но альтернатива была слишком ужасной, чтобы её рассматривать.