Но потом где-то впереди послышались всплески воды, и граф погнал Урагана вперед, едва ли смея надеяться.
Сначала он увидел ее лошадь. Великолепный белый жеребец, на котором она была вчера, стоял здесь, привязанный к дереву, и мирно щипал траву.
Откуда-то из-за кустов донесся более громкий плеск воды. Спрыгнув на землю, Чарльз привязал Урагана к какому-то столбику, тихонько пошел вперед и раздвинул листву кустарника.
В этот миг он увидел нимфу, водную богиню. Она стояла в реке по пояс, по очереди опуская ладони на поверхность, так что вода разлеталась брызгами. Попадая на свет, каждая струйка разбивалась на мириады разноцветных капель, и девушка казалась окруженной радугами. Она смеялась с блаженной щедростью ребенка, который позабыл обо всем, и была полностью поглощена красотой, которую создавала. «Глядя на такое счастье, можно и самому позабыть обо всем», — осознал Чарльз.
Граф мог видеть только верхнюю часть тела девушки. Кажется, на ней был купальный костюм насыщенного голубого цвета. «Вероятно, такого же голубого, как ее глаза», — думал Чарльз, жалея, что не может оказаться поближе и хорошо рассмотреть. Низкий вырез костюма подчеркивал длинную шею, а короткие рукава обнажали тонкие руки.
На голове у нее была шапочка, украшенная маргаритками, которая покрывала волосы за исключением нескольких сияющих прядей.
Чарльз понимал, что, наблюдая за Клионой из укрытия, ведет себя бесчестным и недопустимым для джентльмена образом, а потому должен немедленно уйти.
Но что, если у нее возникнут трудности, а позвать на помощь будет некого? Джентльмен не может уехать и оставить девушку, которая рискует утонуть.
Тот факт, что сама Клиона не выказывала никаких признаков тревоги, на короткий миг затмил этот аргумент, но граф вовремя вспомнил, что предусмотреть трагическое развитие событий способен только высший мужской интеллект. Женщины слабы, и их следует оберегать от собственной опрометчивости.
Таким образом, Чарльз остался на месте, наблюдая за Клионой с каким-то щемящим наслаждением.
Она перестала плескаться и поплыла, прорезая водную гладь энергичными толчками. Чарльз вспомнил, как она держалась в седле, контролируя крупное животное с силой, противоречащей хрупкой внешности.
Теперь он снова наблюдал эту силу и подумал, что перед ним вовсе не хрупкое создание, которое вечно должно опираться на мужчину. Она была сильной в своем праве, готовой встать рядом с мужчиной, которого выберет, и прибавить свою мощь к его.
Потом Чарльз сказал себе, что не имеет права развивать такие мысли.