Улыбка Чарльза поблекла, когда воспоминания набрали силу.
— Он был моим лучшим другом. Я рассказывал ему то, чего не доверял никому другому. И он тоже со мной делился. Я думал, что знаю все его мысли.
Наступило долгое молчание, а потом Клиона сочувственно спросила:
— Но это оказалось не так?
— Да, — тихо сказал Чарльз. — Не так.
— Что произошло?
Было бы так просто рассказать ей все о Джоне, но Чарльз, к своему удивлению, обнаружил, что не может этого сделать. Разговор о детстве как будто на мгновение вернул прежнего Джона, веселого, остроумного сорванца, которого юный Чарльз обожал.
На миг он забыл о недавней стычке и подумал просто о человеке, с которым когда-то был близок, как ни с кем на свете. Отблеск того золотого времени осветил в его душе воспоминания о прежнем кузене, и Чарльз почувствовал, что не может говорить дурно о Джоне даже с ней. Это было бы своего рода предательством.
Заметив, что Клиона с любопытством смотрит на него, граф поспешил сказать:
— Ничего особенного не произошло. Мы выросли, и наши дороги разошлись.
— Но вы ведь можете оставаться друзьями!
— Наши жизни разошлись. Он живет в Лондоне. Бесполезно цепляться за прошлое.
— О да, я согласна, — сказала Клиона, быстро проникаясь сочувствием. — Будь прошлое радостным или печальным, расставание с ним зачастую одинаково болезненно.
Девушка говорила с необычной интонацией, как будто ее слова несли особый смысл, очень личный, и граф внимательно посмотрел на нее.
— Вы так молоды, — мягко сказал он. — Ваша жизнь наверняка не смогла еще вместить слишком много ни первого, ни второго.
— Счастье может разрушиться в одно мгновение, — ответила Клиона.
— Вы правы, — угрюмо сказал граф. — А создавать его приходится долго.
— Не всегда. Это может случиться мгновенно, что я и почувствовала возле вашей реки. Всего секунду назад я казалась себе неудовлетворенной и неустроенной. Но потом увидела эту бегущую воду, сияющую на солнце, и мне показалось, будто она говорит со мной, будто предлагает мне свой дар. Это был миг такого счастья!
— Я очень рад, — нежно сказал Чарльз.
Беседуя, они подошли к двери и покинули галерею. Граф отвел гостью вниз, воспользовавшись черной, а не главной лестницей, по которой они спускались к ужину.
У подножия последнего пролета они остановились, прислушиваясь к музыке, которая все еще доносилась по узкому коридору из музыкальной комнаты.
— Нужно возвращаться к остальным, — сказал Чарльз.
— Да, пожалуй, нужно.
— Но позвольте сначала показать вам сад, — предложил граф, беря Клиону за руку и ведя в противоположном направлении.