Едва бриг бросил якорь, став на рейде рядом с «Ласточкой», как Джонсон велел спустить гичку.
— Ты поедешь с нами, Джонни! — сказал он мне.
Гичка довезла нас до берега. Побродив по грязным и пыльным улицам поселка Сан-Винсент, побывав на рынке, где гортанными голосами перекликались негры и разгуливали португальцы, мы втроем зашли в таверну «Христофор Колумб», этот излюбленный приют моряков всех наций, попадающих на остров Сан-Винсент. Едва мы успели расположиться там, заняв прохладный тенистый уголок, как в таверну ввалилась с шумом и гамом целая партия моряков-итальянцев, чуть ли не половина экипажа с только что пришедшего неаполитанского судна.
Матросы эти заняли стол рядом с нашим. Хозяин таверны засуетился. Слуги притащили корзину дешевого кисловатого вина и массу фруктов. Неаполитанцы этим не удовлетворились: они желали, чтобы для них было приготовлено их любимое национальное кушанье — макароны в соку из помидоров. С криком, шумом, песнями и прибаутками они сами принялись за варку макарон. Едва ли не главную роль в этом деле играл стройный черноглазый молодец с открытым лицом, человек лет тридцати, не больше.
— Синьоры, макароны готовы! — возгласил он через полчаса, торжественно внося в зал огромное блюдо с любимым итальянским кушаньем. Затем, обратившись к нам, он на ломаном английском языке предложил и нам принять участие в их общей трапезе.
Против моего ожидания, Джонсон, который всегда сторонился незнакомых людей, особенно иностранцев, не заставил себя долго упрашивать, и ответил согласием, но на одном непременном условии.
— Ваши макароны, наше вино, — сказал он.
— Каким вином вы нас угостите, синьоры? — осведомился неаполитанец.
— Лакрима Кристи, — ответил Джонсон.
— Какого года? — Заинтересовался итальянец.
— О, это хорошее старое вино! Мне подарил его один ваш славный соотечественник.
— В котором году это было?
— В 1795 году.
— Где?
— На острове Капри.
— Как его звали?
— Князь Ловатти.
— Если это вино виноградников Ловатти с острова Капри, то, разумеется, мы, как неаполитанцы, примем его с большой радостью.
Слушая этот разговор, я, как говорится, хлопал глазами: столько времени путался я уже с Джонсоном, а до сих пор ни разу не слышал от него, что в трюмах «Ласточки» имелся запас старого и дорогого вина из княжеских погребов…
— Если синьоры согласны подождать, то мой племянник сейчас съездит на корабль и привезет оттуда пару бутылок, — предложил Джонсон.
— Великолепная идея! Но мы предпочли бы не затруднять вашего племянника.
— Тогда сделаем вот как: поедемте все вместе и выберем лучшее из моего запаса.