Если он не уединялся в студии, то гулял по пустынному берегу. В сопровождении собаки он бесцельно бродил часами, покрывая километры пути. Случись кому-то встретиться на его пути, и Уильям поразил бы его: высокий крепкий мужчина с развевающимися на ветру непослушными темными волосами нетвердым шагом бредет, опираясь на палку, а рядом семенит колли. Насупленный, со сдвинутыми бровями, полностью погруженный в свои мысли, он походил на сумасшедшего.
Он понимал, что нужно взять себя в руки, — Марта уже стала замечать его странное поведение и частое отсутствие. Она начала интересоваться, над чем он работает, просиживая часами в студии, а ему нечего было ей показать. Но как у человека в бреду нет другого выхода, кроме как ждать, пока лихорадка спадет, ему оставалось только безропотно терпеть и надеяться, что это безумие пройдет, не успев причинить серьезного вреда.
В то утро, когда Лоуэлл нанес Элеанор визит, Уильям отправился в город, чтобы забрать из скобяной лавки заказанную накануне канистру со скипидаром. Кроме того Марта составила список того, что еще нужно было купить, поэтому, забрав скипидар, он поехал в магазин. Голова как обычно была забита мыслями об Элеанор. Он не был у нее уже несколько недель, поэтому докупил кое-какие вещи, которые могли ей понадобиться. Если он не может с ней видеться, то будет хотя бы обеспечивать. Он понимал, что впал в немилость из-за того, что Элеанор вбила себе в голову, будто его присутствие каким-то образом способствовало смерти ее мужа. Но от этого ему легче не становилось. Пробираясь на своем «паккарде» по извилистым дорогам к ее дому, он думал, что если бы имел право добиваться Элеанор, то стучал бы в дверь ее дома до тех пор, пока ей не осталось бы ничего другого, кроме как открыть, или вообще снес бы дверь с петель. Он бы не позволил ей прятаться, как улитке в раковину, терзая себя ложным чувством вины. Но он был несвободен. У него были жена и сын. И какое он имел право вторгаться в жизнь Элеанор, если кроме своей любви ему нечего было ей предложить?
Подъезжая к дому, он заметил, что у ворот уже стоит какая-то машина — открытый «кадиллак» темно-синего цвета с белыми боковинами шин на колесах. Кто из знакомых Элеанор мог ездить на такой машине? Наверняка кто-то заехал по делу.
Сначала он подумал, что это как-то связано с банковским займом, о котором она однажды упомянула. Даже с воинскими выплатами за Джо ей не удавалось осуществлять все обязательные платежи. Неужели банковский служащий принес дурную весть о том, что банк лишает ее права собственности на объект залога? Уильяму была невыносима сама мысль о том, что Элеанор с дочерью могут оказаться на улице. Чтобы этого не случилось, он готов был пойти на что угодно, вплоть до того что заставить ее спрятать подальше гордость и принять от него деньги.