Беспокоиться она начала только после того, как прошло уже несколько месяцев, а он все не предпринимал никаких шагов в этом направлении. К тому же она начала замечать, как отстраненно он стал держаться, рассеянно глядя в сторону, когда она что-то рассказывала. Потом начались звонки, на которые он отвечал, закрыв двери кабинета. Она искоса поглядывала на Лоуэлла сквозь стекло и с тревогой следила за его лицом: на нем было такое же выражение, как в начале их романа. Она твердила себе, что сама себя накручивает, ведь он любит ее, но развеять страхи с каждым разом становилось все сложнее. И чем больше она старалась убедить себя в том, что переживания напрасны, тем больше снедала ее тревога. Пока Элеанор не стало казаться, что она сходит с ума.
Даже собственное тело она ощущала иначе — чужим и инородным. Ей нужно было прикладывать усилия просто для того, чтобы доползти до ванной и обратно, а в последнее время делать это приходилось часто, потому что желудок ее взбунтовался. Тот факт, что у нее случилась задержка, не особо встревожил Элеанор — цикл у нее сбивался часто. Но когда прошел еще месяц, а месячные так и не начались, она не могла больше отрицать то, что и так осознавала глубоко внутри. Она была беременна. Через неделю врач в Анакорте это подтвердил.
Это должно было бы вызвать панику, но вместо этого Элеанор испытала чувство умиротворения. Теперь свадьба неизбежна. Конечно, родители огорчатся, когда она им все расскажет, но, увидев, как она счастлива, успокоятся и изменят свое отношение. Лоуэлл, как только справится с шоком, тоже будет рад ребенку. Да и может ли быть иначе? Разве не он сотни раз твердил, что любит ее?
Они остались после работы в офисе, и Элеанор все рассказала. Поначалу ей показалось, что все идет так, как и должно быть. Лоуэлл обнял ее и принялся успокаивать:
— Бедная крошка! Не волнуйся. — И добавил: — Я знаю доктора, который обо всем позаботится и не будет задавать лишних вопросов.
Она в ужасе вырвалась из его рук.
— Ты хочешь убить нашего ребенка? Как ты вообще можешь мне такое предлагать?
Он улыбнулся — ее наивность и до этого часто вызывала у него улыбку, — но на тот раз это не было улыбкой умиления.
— По-моему, ты слишком все драматизируешь, тебе не кажется? Что ты, Элли, такое случается сплошь и рядом. Если бы каждая женщина думала, как ты, в мире было бы гораздо больше нежеланных детей.
— Но… я… я хочу ребенка.
Она не осознавала этого до конца, пока не произнесла вслух, и теперь в ее взгляде читался вызов.
— К сожалению, это касается нас обоих, а я пока не готов стать отцом, — сказал он, закуривая сигарету и глядя сквозь облачко дыма, которое лениво окутало его лицо.