— Когда я пришла туда… в его дом, в его комнату, он стоял и улыбался мне. Он был… рад видеть меня. И на какую-то секунду я отказалась от задуманного, мне показалось, что все прошло. Но тут я увидела в его улыбке… нечто грязное. Он сказал: «Я знал, что тебе захочется прийти еще раз…» — что-то вроде этого. И он… стал проверять, закрыты ли двери и окна, чтобы нас не накрыли…
— Не надо, Карла…
— Когда он увидел пистолет, стало совсем плохо, потому что он начал… не молить о пощаде, нет, а просить прощения. И мне было ясно: он прекрасно понимал… что он сделал со мной, какое зло мне причинил. Это было нестерпимо. А потом он умер. Крови было не так уж много — я думала, будет гораздо больше. Может быть, добавилось потом. А больше я ничего не помню до тех пор, пока не очнулась в самолете рядом с Кадером.
Она успокоилась. Я подобрал свернутую спиралью раковину, заостренную на конце. Я сжимал ее в кулаке, пока наконечник не проткнул мне кожу, и тогда отбросил на песчаную рябь у воды. Подняв голову, я увидел, что она смотрит на меня, сосредоточенно нахмурившись.
— Что ты хочешь знать? — спросила она напрямую.
— Почему ты никогда не говорила мне о Кадербхае?
— Тебе нужна голая правда?
— Разумеется.
— Я не могла тебе доверять, — сказала она, не глядя на меня. — Нет, не так. Я не знала, могу ли я тебе доверять. Но теперь я, пожалуй, знаю, — я могла довериться тебе с самого начала.
— О’кей, — произнес я, не разжимая губ.
— Я пыталась сказать тебе. Я пыталась удержать тебя в Гоа — ты знаешь это.
— Все было бы иначе… — бросил я, но затем вздохнул точно так же, как она, и сказал спокойнее: — Все могло бы быть иначе, если бы ты сказала, что работаешь на него, что ты завербовала меня для него.
— Я тогда убежала… уехала в Гоа, потому что мне… стало тошно. Дело в том, что эта затея с Сапной… была моей. Ты знал это?
— Нет! О Господи, Карла…
Глаза ее сузились, когда она увидела жесткое и разочарованное выражение моего лица.
— Не убийства, разумеется, — добавила Карла. Ее, по-видимому, шокировало то, что я счел ее способной замышлять кровавые злодеяния. — Это Гани повернул все таким образом. Для того, чтобы переправлять контрабанду в Бомбей и из Бомбея, им нужна была помощь людей, которые не хотели ее предоставлять. Моя идея заключалась в том, чтобы придумать общего врага, Сапну, и заставить всех сообща бороться с ним. Сапна должен был лишь расклеивать листовки, писать граффити, взрывать поддельные бомбы и создать тем самым впечатление, что действует опасный популистский лидер. Но Гани считал, что этого недостаточно, что надо запугать публику, и для этого начал совершать все эти убийства…