Никому. И разве я один такой? Таких тысячи.
Может, зря я согласился перебраться в Москву, зря согласился стать работником тогда еще совнархоза, а теперь министерства, зря ушел от живого дела?.. Может, зря. Пожалуй, так оно и есть, что зря. Но теперь ничего не поправишь, даже если очень сильно захотеть. Да и жена с некоторых пор считает себя чуть ли ни коренной москвичкой и старается изо всех сил внушить эту мысль другим, а когда мы приезжаем в отпуск, так от нее только и слышишь, что «у нас в Москве да у нас в Москве». Палкой ее теперь из Москвы не выгонишь. Да и мне возвращаться на пепелище как-то не с руки.
На заднем сиденье всхрапнул Дятлов и зачмокал губами. Неужели и он, и я были когда-то молоды, и все самое лучшее, самое интересное, самое заманчивое ждало нас впереди? И вот прошли годы, а что было в них интересного, заманчивого? Ничего! И это все? Неужели дальше ничего не будет?.. Кроме вот этой дороги, выжженной степи, белесого неба и мычащих телят с тоскливыми глазами?..
«Что-то ты, брат, захандрил, — сказал я себе. — Смотри на жизнь проще. Она и без того слишком сложна, чтобы усложнять ее искусственно. Вот половим с Дятловым его сомов, отдохнем, потом ты вернешься в город, поставишь свою закорючку под актом и улетишь в Москву, где горячая вода и электричество круглые сутки, где масло, мясо и колбаса продаются свободно, а не по талонам раз в месяц, где у тебя хорошая квартира и „москвич“ последней модели, хорошая должность с приличной зарплатой, положение в обществе. И жена у тебя тоже ничего, и дети не хуже других. И будешь ты жить, как живут все. Каждый должен пройти свой путь, не у каждого он заканчивается героическим поступком. Можно бы, конечно, на БАМ, но не с твоей язвой. Так что сиди и не рыпайся. Другим хуже живется, и то ничего. Надо убедить себя, что тебе повезло. Тем более, что многие так и считают. Да, тебе чертовски повезло! Тебе повезло! Повезло! А вот этим пастухам — нет! И Дятлову тоже не повезло, хотя он этого и не осознает…»
Стадо прошло, и я медленно повел машину дальше, высматривая нужный мне поворот. Ага, вот остов когда-то потерпевшего аварию грузовика, про который мне говорил Дятлов, вот и поворот. Я свернул на проселок, оглянулся на безмятежно спящего Дятлова и не спеша покатил вперед.
По этому проселку ездят, видать, редко, а в распутицу просто гонят по целине, о чем говорят колеи по сторонам от дороги, поэтому и проселок выглядит неразъезженным. А может, я свернул не там?.. Нет, все приметы сходятся. Да и, в конце концов, какая разница, куда ехать! Все едино в моей жизни еще ни разу не было так, чтобы сбылось что-то из того, о чем я мечтал или что планировал. А то что я попал в Москву, так это чистая случайность, и другой бы на моем месте из этого обстоятельства извлек для себя несомненную пользу, плюнув на всякие моральные предрассудки. Впрочем, и я пытался что-то сделать, понукаемый своей женой, но всегда останавливался перед какой-то невидимой чертой и тем только вредил себе самому. Решительности мне никогда не хватало. И смелости.