Эми падает на стул. Ее взгляд говорит: «Ты даже не представляешь!», но я не могу отделаться от мысли, что и она не представляет тоже. Центавра-Земля — не та планета, на которой она родилась. Она не знает, что там внизу, — никто не знает. Единственным, кто имел хоть какое-то представление, был Орион, и его это перепугало до безумия.
— Что, если он прав? — Я не хотел говорить это вслух, но она тут же понимает, о ком речь.
— Оно того стоит, — отвечает Эми, не размышляя ни секунды.
— Но…
— Нет. Оно того стоит. Что бы там ни было… Может, там слишком опасно. Может, мы не выживем. Я не знаю. Но я точно знаю, что лечу. Я не умру на этом корабле. Не смогу жить в окружении стен — теперь, когда узнала правду.
Когда поглядела в окно на мостике. И увидела планету на расстоянии вытянутой руки.
— Может, и хорошо, что кто-то остается, — добавляет Эми уже более серьезно. — Меньше проблем.
Встречаюсь с ней взглядом.
Она сощуривается.
— Ориона… мы ведь его тут оставим, так? Мы же не повезем его на новую планету, правда?
— Эми, я… не могу оставить его здесь.
— Что?
— Орион летит с нами.
— Если оставить его здесь, его можно разморозить. Он мог бы жить — тут, на корабле.
Я держусь изо всех сил.
— Он и так разморозится. Таймер нельзя остановить, можно только задержать.
Откинув стул, Эми снова начинает ходить туда-сюда и каждый раз, разворачиваясь, рассекает воздух своими длинными волосами, будто яростным взмахом багряного лезвия.
— Мы с Барти говорили об этом. Док останется здесь и будет наказан, но Барти собирается устроить честный суд и вынести ему приговор.
— Приговор, — поправляет Эми машинально.
Я не спрашивал, какое наказание ждет Дока.
Не смерть — им нужен врач, а Кит летит с нами на Центавра-Землю. Но Барти дружил с Виктрией теснее, чем я, и ясно, что наказание Дока будет суровым.
— Значит, вот так? Вы поделили злодеев? Барти достался Док, а тебе — Орион?
— Примерно так, — отвечаю. Барти нужен был Док, но что делать с Орионом, мы оба не знали. Если он проснется на корабле, Док поддержит его и подорвет авторитет Барти. Если отправится с нами на новую планету, все равно притянет неприятности. Ни один из нас не хотел отключать его или выкидывать в шлюз. В конце концов я сдался.
— Это несправедливо. Зачем он летит? Из-за него снова начнется хаос. Как ты не понимаешь?
Пока он заморожен, кто-то все равно убивает и взрывает ради него. Представь себе, что будет, когда он проснется.
Я качаю головой.
— Мы ведь сразу так решили. Он проснется вместе с остальными замороженными, и они будут его судить.
— Ты мог бы не заставлять их судить, — бросает она в ответ. — А просто оставить его тут.