Самый догадливый из нас предложил использовать телефонный провод и привязать к нему горшок. В общем, провозились часа два. Но принесли горшок и полтора десятка фляжек пахнущей тиной воды. Мутной, зато холодной. Ожидали, что нас будут ругать за долгое хождение, но лейтенант Иванов приказал передать воду старшине и занять боевые места.
С запозданием мы разглядели воронки, а в стороне накрытые изорванными шинелями четыре трупа наших товарищей. Несколько раненых отправили в медсанбат. Рота, едва успев пополниться, сократилась за полдня на десяток человек. Хомченко раздраженно рассказывал, как все случилось. Когда мы ушли за водой, бойцы стали занимать места, подравнивали кое-где обвалившуюся траншею, оборудовали огневые точки. Возник спор из-за единственной землянки. Вторую забрал для себя, старшины и телефониста лейтенант Иванов, оборудовал что-то вроде ротной канцелярии. Немцы дождались, когда увлеченные суетой бойцы потеряли осторожность, и открыли огонь, вначале из пулеметов, а затем пустили в ход минометы.
— У них там целая батарея, — матерился Хомченко. — Штук сто мин высыпали. Кто метаться начал, все под пули да осколки попали. Кричишь, а они глаза вылупили и мечутся. Слушай, Василий, раз ты без бронебойного ружья остался, назначаю тебя командиром второго отделения.
— А первым кто командовать будет? — вырвалось у меня.
— Леня Михеев.
— Он же и помкомвзвода будет? — с долей ревности спросил я.
Дело в том, что прибывший с нами из учебного полка Леня Михеев, худощавый, невзрачный, ничем не выделялся. Себя как выдвиженца в «особую бронебойную роту» я считал более подходящей кандидатурой. Забыл лишь о том, что Михеев успел повоевать. Получил ранение и знал, что такое война, о которой я имел пока представление из газет и кино.
— Так что, товарищ младший сержант, ищи медные треугольники на петлицы.
— Где их найдешь…
— С убитых снимешь, — резко ответил Хомченко. — Или из консервной банки вырежешь. И больше дурацкими вопросами меня не загружай. Проверь пулемет, чтобы работал как часы. Ясно?
— Так точно!
— С Михеевым держитесь дружно. У него силенок поменьше, чем у тебя, зато башка варит. Вы — моя главная опора.
Последующие дня четыре были похожи один на другой. С утра и после обеда немцы открывали огонь из минометов. Хотя мы выкопали «лисьи норы», углубили траншею и уже не метались под обстрелом, но потери несли. Каждый день в роте кто-то погибал, двоих-троих отправляли в санбат.
Раны от мин были, как правило, тяжелые. Острые осколки ломали ребра, руки, пробивали грудь. Люди истекали кровью. Думаю, что не меньше половины пострадавших умирали в санбате или по пути.