Некоторые не верили, что наша неполная рота сожгла четыре немецких танка. Это подтвердили десантники и другие бойцы, видевшие бой. К нам подошел один из командиров с адъютантом.
— Вы из какой бригады? — спросил он.
— Из сороковой.
— Действительно, четыре танка уничтожили?
— Точно, — заверили мы.
— Ну, молодцы, ребята. Значит, можно фрицев бить?
— Еще как можно!
— Приведите себя в порядок, заправляйте машины. Обед повара уже сварили.
Я не хочу хвалиться теми небольшими удачами, которые достигали наши части. Все же немцы наступали по всему фронту и далеко не везде получали такой отпор. Слишком неравные были силы. Но скажу одно: наши бригады, полки, даже отдельные роты в боях за Доном, на дальних подступах к Сталинграду, не дали Паулюсу победным маршем войти в Сталинград.
Теряя где четыре, а где и десяток танков, истощая в атаках моторизованные части и пехоту, наступление в Придонских степях замедлилось. Здесь я впервые услышал слова «слоеный пирог». На одних участках фрицы прорывались вперед, а позади упорно держали высоты или отдельные хутора наши войска.
Подходило подкрепление, не прекращались бои, и далеко не всегда верх удавалось держать немецким частям. Они выйдут к Волге 23 августа, то есть немцам придется еще месяц драться с нами, чтобы пройти 100 километров, а потом навсегда завязнуть в Сталинграде.
Такая была обстановка. Я терпеть не мог хвастливых статей в наших газетах, где говорилось, что немцев уничтожали легко и без счета. Но могу сказать как очевидец, участник боев на подступах к Сталинграду, что в степи за Доном мы снова сумели застопорить ход фашистской машины. К Волге армия Паулюса выйдет, неся ощутимые потери.
Если дела идут более-менее успешно, то всегда найдется командир. Наших восемь-девять танков единого командира не имели. В спешке не успели назначить. Но мы, три младших лейтенанта, друг с другом ладили и в начальство не рвались. Как говорится, каждый знал свой маневр, дрались решительно, поэтому и уничтожили четыре танка и около взвода немецкой пехоты. Кстати, нас обещали представить к орденам, переписали фамилии. Свой орден Красной Звезды я получу в 1951 году.
Итак, о новом командире. Фамилия его была Удалов. Политрук по званию (три медных кубика на петлицах), звезда на рукаве. Он прикатил к нам на мотоцикле, представился батальонным комиссаром и сообщил, что ему поручено взять команду над нашей ротой. Удалову было лет тридцать, по званию он являлся старшим, и мы, выполняя устав, подчинились. В принципе, командир хоть и не из боевых, он оказался расторопным. Обеспечил подвоз снарядов, горючего, питание танкистов и десантников.