— Ну, проходи, на пороге, чё ли, стоять будешь? — услышал он чей-то голос. И, повернув голову, с трудом разглядел старушку на диванчике у круглого стола, её заслонял большой самовар.
— Сидай, сидай, раз в гости напросился.
— Прям стеснительный какой! Можно подумать, и правда, — выглянула из комнаты с телевизором внучка в красном. Гость с трудом опустился на табуретку, пришлось навалиться на стол. И будто сама собой перед ним появилась и большая эмалированная кружка с чаем, и вазочка с печеньем, и что-то ещё, сразу и не не опознать. Но, пробормотав «спасибо», он не решался вот так сразу приступить к еде. Да и особого голода не чувствовал.
— Мы уже повечеряли, а тебе Дорка, коли хочешь, зараз же согреет. Ты пока чаю похлебай, добрый чай, Дорка привезла, — выглянула из-за самовара старшая из хозяек.
— Спасибо, ничего не надо, — слабо запротестовал гость мельком удивившись имени внучки.
— Вот досмотрю кино и разогрею, — отозвалась из другой комнаты внучка Дора.
— Звать-то тебя как? — поинтересовалась старушка.
— Николай, — неожиданно для себя самого назвался он чужим именем. Почему чужим? Совсем даже не чужим, придумало ведь собственное подсознание.
— Хорошее имя, — одобрила хозяйка. — А меня зови Яковной, а хочешь, так бабой Нюрой.
— Зачем же? С вашего разрешения, я буду звать Анной Яковлевной.
— Зови, не жалко.
И тогда он двумя руками поднёс кружку ко рту, попробовал. Чай был крепким, горячим, сладким — мечты сбываются! Но наслаждаться целебным напитком мешал телевизор. Спина чутко ловила приглушённые звуки, а уши настороженно ждали оттуда из ящика, опасности. Программа новостей, судя по всему, уже прошла, но вдруг прервут трансляцию и… Или это уже было?
— Ты што ж это чинисся? Остынет чай-то, — напомнила приподнявшись, старушка. — Дорка, игде ты там?
Дора не отозвалась, но скоро телевизионные звуки смолкли и тут же совсем близко замелькали красные рукава, оголенные по локоть смуглые руки. Они стали двигать по столу какие-то блюдца, вазочки. Если это для него, то не надо, незачем, вяло подумал гость. Но, не удержавшись, вдруг спросил:
— Что там нового в телевизоре? Что в мире происходит?
— Да что там нового, мы новости и не смотрим, одно кино, — весело откликнулась Дора. И хорошо, и замечательно, и не нужно вам смотреть новости, тихо обрадовался он.
— Ты суп-то согрей! — напомнила старушка.
— Да понравится ли ему наша стряпня? — отозвалась внучка от стола с кастрюлями.
— Вы не беспокойтесь, я только чай попью, — запротестовал гость. У него просто не было сил на еду, рот будто забыл, зачем прорезан, с трудом пережёвывает печенье. Теперь ему, как старичку, придётся размачивать сухарики в чае. И он стал макать печенье в коричневый раствор и медленно жевать. И сам не понял, отчего вдруг защипало глаза, то ли от жалости к себе, то ли от благодарности к добрым женщинам. Или это всё от сытного запаха греющегося супа? Он так и сидел, уткнувшись в кружку, хорошо, хозяйки не досаждают с разговорами. Бабушка с внучкой, не обращая никакого внимания на нежданного гостя, вели какой-то свой разговор.