— Не положено! — выкрикнул майор, увидев, как спортсменка выставила на стол стаканчики и бутылку марочного коньяка. Он не так быстро, как Чугреев, но тоже пришёл к выводу, что затея с изменением маршрута ещё аукнется, и больше всех достанется ему, Фомину, а не подполкану Чугрееву. Передать-то зэка они передали, но ведь ещё не довезли. А Чугрей, смотри-ка, от нетерпения прямо сглатывает, будто водки три дня не пил.
— А что, совсем не пьёте? Нет, надо указать вашему хозяину, плохо воспитывает подчинённых, — ухмылялся в лицо Фомину генерал.
— Как не пить? Но не в этой же ситуации, — продолжал упрямиться Фомин.
— А какая такая ситуация? Скажите, пожалуйста, один зэк сколько служб на уши поставил! Бросьте вы разводить бодягу на пустом месте! Изменили маршрут, и что? Золотое яйцо выпало? Может, у кого и выпало да нам, какое дело! — хохотнул генерал. — Скоро Оловянная будет, вы на поезде сколько бы пилили? А мы к двадцати четырём часам будем на месте…
И по знаку старшего один из подчинённых вынул пробку и стал разливать пахучую жидкость по пластиковым стаканчикам. Это, значит, у них виночерпий?
«Спитая, однако, команда! — определил Фомин. — Ты смотри, как отработано, всё без лишних слов! Будто все из одного кабинета…»
— Давайте, давайте! Не стесняйтесь, коллеги! Ваше здоровье! — поднял свой стаканчик генерал. Чугреев толкнул напарника в бок, и Фомин сдался. Да и сопротивлялся он больше для вида. Нет, и в самом деле, не кидаться же почём зря на дармовую выпивку, а то специалисты ещё отметят где-то у себя: имеет, мол, Фомин такую слабость. А ему эта должность таким трудом досталась, вертелся, как распоследняя олюра на… Вспоминать не хочется! Зато теперь инспектируй себе, да поплёвывай. Вот только с этапом ему кто-то, падла, удружил, ох, чует он, удружил! Это подполкану хоть бы хны, вон как наворачивает… Метр с кепкой, а прожорливый! Интересно, на обмывку своей звездюли в ресторан пригласит или в каком кабинете накроет?
Когда до арестанта дошло, что там, за столом, приступили к еде с выпивкой, пришлось снова подобраться. Пьяные надсмотрщики — это априори опасно. Служивый люд, милиционер или конвоир, выпив, редко бывает благодушен. А если вдруг захотят позабавиться? Нет, его никто пальцем не тронул, но он видел, как били других, и всё ждал, когда-нибудь и ему достанется. За решёткой каждый должен быть готов к разнообразным экзекуциям. Вот только стать мячом для этих спортсменов никак не хотелось. Хорошо, сидевший позади громила переместился к кабине…
— Закусывайте, закусывайте! — с видом тренера, озабоченного здоровьем команды, продолжал угощать офицеров генерал Турков. — Ужинать нам придётся ещё не скоро. Пока доставим объект, пока то да се, к тому ж, оперативная обстановка в городе, знаете ли, господа, обострилась. Пресса в связи с этой уголовщиной — банки у вас, однако, грабят, машины взрывают, — налетела… Вот же стервятники, и откуда узнали, что этого должны везти, а? Как там его, Хаймович, Борухович, Пейсахович? Так вот я и спрашиваю, откуда все знают, что этого абрашу везут? Это как? Ох, займемся мы вашим водопроводом, ведь от вас течёт, — будто мимоходом пригрозил он конвойным офицерам. — И пресса ногами сучит, ожидаючи, как там эти щелкопёры говорят, информационного повода. Так вот, обломаем мы этот повод! А давайте-ка ещё по одной!