Братчиков, с усмешкой наблюдавший за гигиенической процедурой старшего, перевел взгляд на заключённого: чай будете? Тот кивнул, и конвоир поднялся, но тут же был остановлен капитаном.
— Ты… это… что так суетишься перед зэком-то? — любуясь своими ногтями, строго спросил Балмасов. — Не знаешь главное конвоирское правило?
— Какое? — нехотя, только для порядка спросил старлей.
— Так вот слушай и запоминай: куда зэка ни целуй, у него везде — жопа. Короче говоря, чем меньше его обхаживаешь, тем меньше от него неприятностей. Усёк?
— Но кормить-то его надо! — стал раздражаться напарник.
— Покормим, как не покормить… Слышь, это… везли как-то тут одного… по глупости попался кирюха, не повезло, короче, а так пацан вроде правильный был. Хорошо так ехали, закуска, водчонка… Ну, и мы ж не звери, водяры и ему поднесли… А, видно, попало на старые дрожжи и развезло его в дымину… Ну, и что ты думаешь? Он же, мудозвон, нас и заложил: мол, это конвой его упоил. Бывает же сволота? Правда, свой косяк он потом отработал и по полной программе, но осадок-то остался!
— Ну, нашего-то с чая не развезёт.
— А кто его знает, кому и чифирь — коньяк, — коротко хохотнул Балмасов.
— Ну, всё! Я тебе его, какого есть, сдал. Только стаканы принесу и…
— Иди, иди! — разрешил Балмасов. Слава, не задвигая дверь, вышел, подмигнув арестанту. А капитан продолжал чистить ногти и делал это так тщательно, что в какую-то минуту показалось: этот огромный человек вычищает из-под ногтей не грязь, но кровь. Заключённый тотчас устыдился своей неприязни к конвоиру, но, сам того не подозревая, был недалек от истины.
По зонам ходят легенды о свирепости спецназа службы исполнения наказаний, что был натаскан держать в повиновении тысячи заключённых. И заключённые боялись не контролёров колонии, а именно этих обученных на человечине специалистов. Самим-то вертухаям не с руки устраивать массовую порку. Одного-двух отходить палкой — да как два пальца об асфальт, и огонь с вышки открыть — пожалуйста, рука не дрогнет, но целый отряд обработать — себе дороже, кирпичи в тех местах и с неба могут падать. К тому же избиение подневольных — тяжкий труд, требующий определённых навыков, и главное, беспощадности. А охранники колоний, часто ленивые и безразличные, считающие минуты до окончания смены, беспощадными не были. Нет, случаются и среди них истовые служаки, придирками доводящих до белого каления, но патологического зверья в конвоирской среде не так много. И если не выказывать им зэковский гонор, то отношения могут быть почти нормальными, если за колючей проволокой есть подобие нормы.