— Ладно, девочки, не ссорьтесь, — попросил Ларчик. — Лучше расскажите вразумительно, что там у вас произошло. Как вообще наша любимая Александра Сергеевна очутилась у Волкова?
— Любимую вашу Александру Сергеевну похитили, — сообщила я. — Прямо из офиса. Сунули мне в нос платок, пахнущий как нестиранные сто лет носки, и нахально утащили.
— Вот это фишечка! — озадаченно пробормотал Лариков. — И зачем, можно узнать?
— Чтобы выдать меня замуж, — ответила я печально.
Они переглянулись.
— Как я тебе и говорил, — сказал Ларчик Пенсу. Пенс сдвинул брови и посмотрел на меня с ревнивым осуждением.
— И ты ничего не имела против? — спросил он, почти не скрывая свою глубокую обиду и душевную рану, которую нанесла ему моя ветреность.
— Пенс, иногда мне кажется, что ты меня принимаешь за кого-то другого, — возмущенно сказала я. — Что я могла сделать? Расстрелять их всех из автомата Калашникова и гордо удалиться с неутерянным чувством собственного достоинства? Вот если тебя украдет какая-нибудь психованная из воровского клана, я тоже потом начну устраивать тебе сцены ревности!
Эльвира рассмеялась и зааплодировала.
Пенс покраснел и что-то пробормотал насчет того, что приличного человека никто никогда не похитит.
— Что? — спросила я.
— Не похитят приличного человека, — повторил Пенс.
— Ага! — усмехнулась я. — Тогда тебя точно похитят. Немедленно причем. Потому что ты уж никак не тянешь на звание «приличного»!
— Кончайте разборки, а? — попросила Эльвира, недовольно поморщившись. — А то вы уже меня доставать начали!
Лариков все это время молчал, но теперь наконец суровым и начальственным тоном проговорил:
— Так. Все. Закончили! Рассказывайте, девочки, что у вас там приключилось.
Хорошо, когда в детском саду наличествует хотя бы один воспитатель!
* * *
Оказывается, рассказывать по порядку и толково происшедшее с тобой злоключение — довольно трудное занятие.
Но я смогла изложить все довольно вразумительно. Во всяком случае, так мне казалось.
Лариков слушал меня внимательно. Особенно когда мы дошли до того момента, как я обнаружила труп моего незадачливого «жениха».
— И охранник перед этим принес тебе револьвер? И ты нацелила его на Филиппа при нем? — переспросил он.
— Ну да, — кивнула я. — Правда, на этом красивом жесте моя решимость как-то сразу сникла, как птица с перебитым крылом. Понимаешь, Ларчик, не умею я людей убивать! Хотя Волкова я и ненавидела, но все равно, нажать на курок для меня хуже, чем к зубному пойти!
Лариков странно посмотрел на меня и вздохнул так тяжело, что я испугалась:
— Что? Я должна была его пристрелить? Ты разочарован моей нерешительностью?