— Будете излишне остроумничать, никакого Ванцова вовек не дождетесь! — сурово ответил «страж порядка».
— Ничего, — успокоила я его. — Я уже и так поняла, что пока Алексей Леонидович…
— Сергей, — поправил меня «страж», угрожающе нахмурившись.
— Алексей Леонидович, — не обратила я внимания на эту поправку, — не пойдет домой, я его не увижу. Придется дожидаться его тут до самой ночи. Если, конечно, вы не настолько одержимы навязчивой идеей помешать во что бы то ни стало нашей встрече, что рискнете пойти на «мокрое дело».
Он вытаращился на меня, открывая рот, как рыба, вытащенная из воды.
— Саша? — услышала я знакомый голос. — Ты к кому?
Слава богу, в холл вошел раскрасневшийся с мороза Кравченко, который был другом моего босса!
— Я к Ванцову, — сказала я. — Но меня к нему не пускают!
Конечно, в тот момент я чувствовала себя ябедой, но жажда мести была сильнее добрых чувств. Мой недруг закраснелся и начал бормотать что-то о том, что «чего неформалов в прокуратуру допускать», на что Кравченко, сверкнув глазами, сказал ему:
— Саша, между прочим, детектив! И если ей надо к Ванцову, надо было пустить, а если ты решил проявить бдительность, вызвал бы Ванцова сюда! Или ты боялся, что она его пристрелит у тебя на глазах?
Бедный парень так сверкал на меня глазами, что особенного труда догадаться, что сегодня, именно в этот час, Александра Сергеевна Данич нажила себе нового врага, не составляло.
Хотя я не отказала себе в удовольствии показать этому остолопу язык в тот момент, когда Кравченко «отконвоировал» меня к Ванцову!
Видели бы вы, как у «остолопа» от возмущения вытянулось лицо…
* * *
Ванцов сидел у себя.
— Привет, — сказала я. — У вас тут образовались драконовы порядки, а ты с ними не борешься!
— Я похож на идиота? — нахмурился он. — Или ты когда-нибудь подозревала меня в идеализме?
— Подозревала, — призналась я. — Ты так трогательно увлекаешься на досуге театром…
— Это не одно и то же.
— Ладно, мог бы успокоить несчастное дитя! У меня с утра день не задался. Такое ощущение, что у нас на дворе не вторник, восьмое, а пятница, тринадцатое…
— И что случилось с тобой, несчастное дитя?
— Босс влюбился, — начала я перечислять свои несчастья с самого начала, по порядку. — Потом я двадцать раз поскользнулась. Да еще этот ваш цербер с тонкой шейкой и оттопыренными ушами… Просто сплошное издевательство над личностью!
— Смени босса и ботинки, — посоветовал Ванцов. — Влюбленный босс — пропащий босс. Скользкие ботинки — риск сломать конечности…
— А этот, с ушами? Его тоже надо сменить, — не могла остановиться я. — А то я все сменю, а ты останешься как прежде с этим чебурахнутым?