— После этого ты начала работать на телефоне?
— Да. Я хотела помочь ей деньгами. Тем более что я знала, чем она зарабатывает, чтобы отдать долги.
— Как выглядела эта ваша риэлторша?
— Мне казалось, что она какая-то не настоящая, — пожала плечами Катя.
— Катерина, если бы ты соблаговолила рассказать все это раньше!
— Я боялась, — прошептала сия неразумная девица.
— Еще одна просьба, — сказала я. — Мне нужно, чтобы одна моя знакомая с тобой поговорила. Для того, чтобы кое-что узнать из твоего прошлого.
— Ты имеешь в виду психиатра? — догадалась Катя.
— Да.
— И ты думаешь, что все это связано с Илюшей?
— Почти на девяносто процентов уверена, — кивнула я. — Разгадка находится где-то там.
— Хорошо, — согласилась Екатерина. — Если этот кошмар после этого сеанса закончится, я согласна.
«Дай-то бог, чтобы он действительно закончился!» — вздохнула я.
Я снова шла в пресловутый бар-дискотеку и чувствовала себя ужасно назойливой особой.
Какая глупость — идти туда, где тебе будут не рады, и ты знаешь об этом! Но — увы! Им придется потерпеть мое ужасное общество. Я бы и сама их лет сто не видела с превеликим удовольствием!
Время было еще раннее, и дискотека выполняла пока несложные функции «бистро». Вместо разгульной молодежи сейчас тут паслось несколько дядек в дорогих костюмах и какие-то случайно забредшие девицы студенческого вида.
Мой недруг стоял на месте. Ох, нелегок хлеб бармена, — сочувственно вздохнула я, почти как у меня!
Остановившись напротив него, я просвистела незатейливый мотивчик «Мальбрук в поход собрался». Он оторвался от каких-то сложных арифметических вычислений, которыми занимался в отсутствие другой работы, и вытаращился на меня с гневом и тоской.
— Привет, — улыбнулась я ему. — Это снова я.
— Вижу, — пробурчал он, явно не зная, что же ему сделать — то ли милицию позвать, то ли самому вытащить меня отсюда за шиворот. Напряжение мыслительного процесса было ему явно противопоказано, поскольку он приуныл и выглядел теперь больным и несчастным, как пациент «ракового корпуса».
— А Екатерину арестовали, — соврала я ему. — По подозрению в двух убийствах.
— Чего? — заорал он. — Ты сумасшедшая, что ли?
— Ну не я же ее арестовывала, — поспешила оправдаться я. — Это сделала ментура. А я теперь пытаюсь ее отмазать.
— Какая ты добрая! — хмыкнул он. — И что теперь я должен сделать?
— Ничего, — сказала я. — Я думала, что она тебе небезразлична.
— А кого она убила? — нарочито равнодушно поинтересовался он.
— Какого-то Салилова и собственную сестру.
— Вику? — переспросил он. — Вика убита? О черт… Как же так?