— Вы думаете, что текст зашифрован? — спросила я. — А не слишком? Это был бы уже третий уровень защиты, выражаясь современным языком, — картина, симпатические чернила, теперь — шифровка!
— Оленька! — воскликнул Кряжимский. — Это только подтверждает мою оценку стоимости клада. Согласись, что чем дороже то, что спрятано, тем выше должен быть уровень защиты, как ты выражаешься.
Сергей Иванович старательно перерисовал надпись в блокнот, а я, кроме того, и сфотографировала ее. Вспышка на мгновение ослепила нас, высветив в мельчайших подробностях неровные стены пещеры, покрытые капельками влаги, наши осунувшиеся лица с горящими от возбуждения глазами, черные дыры двух галерей, ведущих из зала.
Только сейчас, увидев наши лица при свете вспышки, я посмотрела на часы. Они показывали уже второй час ночи, и я сразу же почувствовала, как я устала. Наверное, не меньше меня устали и мои спутники, просто им тоже было не до того, чтобы замечать это. Их мыслями владел клад, к которому мы подобрались так близко. Странно, но чем глубже, так сказать, увязала я в этой кладоискательской истории, тем меньше сомнений в реальности существования клада у меня оставалось.
— Вот что! — скомандовала я своему отряду. — Пора немного отдохнуть. Тем более, что сейчас у нас есть над чем подумать: рассмотрим надпись и попытаемся ее разгадать.
Возражать никто не стал. Мы расселись на камнях, которые были влажными, но, к моему удивлению, не холодными, и решили немного перекусить.
Мои спутники моментально проглотили по банке консервов и тут же склонили головы над листком из блокнота, на который Кряжимский скопировал надпись. Я взяла в руки саму картину и тоже принялась рассматривать.
Надпись представляла собой три строчки самых разнообразных знаков, разбитых на отдельные слова. То, что мы приняли за непонятный значок на белом фоне, оказалось заглавной буквой этой надписи. Она была больше других раз в пять, и все остальные строки начинались уже от нее. Впрочем, строк было всего три.
Я насчитала в них сто семьдесят семь знаков. Многие из них повторялись по нескольку раз. Я видела перед собой слова, но не видела в этих словах абсолютно никакого смысла.
Признаюсь честно, я смотрела на эти буковки в растерянности, не представляя, что можно в них понять. Должен быть какой-то ключ к шифру, но если он неизвестен, как же расшифровать надпись? Я с надеждой посмотрела на Ромку и Кряжимского. Они что-то оба бормотали и крутили листок то так, то этак. Я вздохнула, видно, и у них дела с расшифровкой шли неважно.
— Пора идти дальше, — сказала я. — Раз уж мы решили дойти до того большого зала в центре пещеры, нужно дойти. А надпись оставим пока нерасшифрованной. В конце концов, время у нас еще есть.