Открытку, только что полученную от Маринки с Виктором из Карелии, я успела дочитать только до половины. Маринка бисерным почерком подробно расписывала, как ей нравится путешествовать с Виктором на байдарке по карельским озерам и какой чудный городок Калевала на озере Среднее Куйто, и что они с Виктором правильно сделали, что не поехали на Канарские острова, как я им предлагала, а выбрали Карелию, и что никогда в жизни она не думала… О чем именно она никогда в жизни не думала, я так и не узнала, потому что, когда я дочитала до этого места, зазвонил телефон.
— Алло! Редакция газеты «Свидетель». Главный редактор Ольга Бойкова. Представьтесь, пожалуйста…
Ответ, который я услышала, заставил меня забыть об открытке и о самой Маринке, отправившейся с Виктором в свадебное путешествие.
— Капитан Барулин, уголовный розыск. Вы можете подтвердить личность подростка, назвавшегося Романом Тихоновым? Не хотелось бы его задерживать, но у него нет с собой никаких документов…
— Ромка? — воскликнула я. — Вы его задержали? А что случилось?
— Ну, если он действительно Роман Тихонов из художественного училища, то с ним ничего особенного не случилось. И мы его тотчас отпустим. Вы не могли бы приехать сюда и посмотреть на этого Романа?
— Куда? — немедленно спросила я.
— В художественный музей, — ответил капитан. — Он сейчас закрыт, скажете, что я вас вызвал, вас ко мне проведут.
— Я приеду через десять минут, — ответила я. — Но вы уверены, что с Ромой все в порядке?
— Да не волнуйтесь, все в порядке, — усмехнулся капитан, но все же добавил: — Если это, конечно, он…
Услышав, что меня вызвал капитан Барулин, стоящий у входа в музей сержант милиции разрешил мне войти и сообщил, что капитана я найду в кабинете директора.
— Что случилось-то? — спросила я у него.
— Идите, девушка, идите, — ответил сержант. — Капитан вам расскажет, если сочтет нужным.
В огромном зале музея на втором этаже, через который нужно было пройти, чтобы попасть в кабинет директора, кроме двух милиционеров, разглядывающих портрет императрицы Екатерины Второй, никого не было. Они проводили меня глазами, но не остановили.
Дверь в кабинет была открыта, и в тишине пустого музея далеко было слышно, как мальчишеский голос произнес фразу:
— Я же вам говорил, Павел Васильевич, что я видел его сегодня утром, мы с ним работали в третьем фонде, разбирали, что уцелело после потопа.
«Это Ромка! — узнала я. — Кого он видел-то?»
— Константин Дмитрич ушел часов в двенадцать, — продолжал Ромка, когда я уже подходила к двери кабинета. — А я остался дальше работать. В три закончил, пошел домой, а когда из музея вышел, меня ваши милиционеры остановили…
