— Вот и хорошо, Ольга. Теперь ты снова красивая. А то была сама не своя. Зачем себя так мучить? Доведешь себя до того, что парни глядеть перестанут… Ты же красивая…
— Красивая? Ты правду говоришь?
— Не только я. Мой Гнат не раз говорил: «Красивая у вас Ольга. Таким, как она, в кино играть надо. Любовные роли». — Олеся знала, так она легче всего успокоит подругу.
— Спасибо, Олеся. Орел он. Если бы не был твоим, отбила бы. Когда Гнат идет по улице, — все девушки оглядываются, — вдруг забыв про слезы, шутя заметила Ольга Чередник.
«Как мало нужно женщине, чтобы высохли слезы, — подумала Олеся. — Похвали ее красоту, и уже на душе у ней хорошо».
Над морем замерцали чистые звезды. Казалось, они опускаются все ниже и ниже к слепящим мечам маяка, рассекающим темную ночь. И, расплываясь, тают на легкой шелестящей волне. Не спит старый боцман — освещает путь.
— Какие большие сегодня звезды!
— А какая твоя? — спросила Ольга.
— Моя? У меня нет. Как это — моя? — удивленно переспросила Олеся. — Не понимаю…
— А что тут понимать? У каждой девушки или женщины есть своя звезда. Моя во-он, светит — Аврора. По ней все моряки дорогу узнают. Только я своей дороги не вижу… Несчастливая у меня звезда. Придется, наверное, переменить…
— Ольга! — вдруг сказала Олеся. — Живем коммуной, друг дружку как облупленных знаем… Ну, что случилось? Чего ты ревешь? Почему не расскажешь?
Ольгу затрясло.
— Да как же не реветь, будь он проклят! Как стерпеть такое измывательство. Он ходил ко мне тайком, жил со мной да все обещал: брошу жену, поженимся. И уедем далеко-далеко. Куда моя звезда показывает… А сейчас, когда я вот-вот вместе с вами получу красную косынку, он, подлец, хочет выгнать меня из бригады. Коленом в спину. За что?
— Погоди, Ольга! Кто — он? Чью жену? — не понимала Олеся.
— Ой, прости, Олесенька. Больше не могу молчать. Камень на сердце. Не туда я, глупая, пошла. И звезда меня не остерегла. Черт попутал… Помнишь историю со шпулями, ведь это он, черт, бригадир наш, меня попутал, уговорил так сделать, все сам придумал, а я, глупая, послушалась. Но ты не бойся. Я теперь с этим покончила. Все отрезала. Из сердца вырвала… И я честна перед вами, девочки.
Далеко в море, на невидимом горизонте, часто-часто замигал световой телеграф крейсера. Ему ответили эскадренные миноносцы, торпедные катера — завязалась перекличка. Где-то там был и огонек Гната. Олеся старалась угадать, который — и не могла. А так хотелось — это придало бы ей сил и терпения спокойно выслушать печальную историю, которую путано выкладывала Ольга. Она раскрыла всю сложность своих взаимоотношений с Бурым, откровенно рассказала о разрыве в лесу, после которого прибежала заплаканная на работу. Тогда Олеся этого не заметила, ее одолевали собственные заботы. Ольга ушла от Бурого, и тот стал мстить. Ольга уверена: разрезанная на станке пряжа — его работа. Не сам, конечно, резал, а подослал кого-то. Возможно, даже ремесленников, которые слоняются по цеху. А теперь Бурый подал рапорт, просит убрать Ольгу из бригады. Просил Марчука сделать все шито-крыто и поскорее подготовить проект приказа, чтобы ни Олеся, ни Анна Николаевна ничего не узнали. Вот какой он.