— Ой, боже! — встрепенулась Марина и помчалась в здание дирекции, выходившее фасадом в садик. Пропуска в дирекцию не надо было, и она постучала в дверь, обитую железом. Из зарешеченного окошечка выглянул Марчук.
— А-а-а! Кого я вижу! Прошу, заходите, — пропел он, широко распахивая дверь.
Марчук не раз бывал у Марины дома, выпивал с ее мужем, советуясь и договариваясь, куда кого перевести, как заменить в бригаде одного другим? Этот Марчук знал все и многое мог сделать. Он всегда был ласков, вежлив с Мариной. Не раз хвалил ее за чистоту и порядок в доме, за хорошую закуску, вкусные пироги, виноградное домашнее вино, крепленное чистым спиртом. Солидный. На него можно положиться.
Марчук прочитал письмо, покраснел и вышел из-за стола, заваленного какими-то анкетами, папками и чистой бумагой.
— Да, — сказал Марчук. — Такой факт был. Рапорт Василий подавал. И приказ я подготовил. Но все поломалось. И собрание тоже было у одноглазого на квартире, но никого, кроме членов бригады, туда не пустили. Даже из отдела кадров. Это тоже факт. Просто не понимаю, Марина Евдокимовна, что их тянет к этой Ольге Чередник? Говорят, она мужа своего довела до белой горячки, потом выгнала. Сейчас ищет нового… И чего они ее держат?.. С такими работницами ни одна бригада не станет коммунистической…
Марчук стоял у окна, пускал дым кольцами и, казалось, разговаривал сам с собой. Он был одет в морской китель без погон и напоминал отполированный столб — так все на нем блестело.
— А мне? Что же мне делать? — стукнула ладонью по столу Марина. — Скажите!
— Я бы помог вам с дорогой душой, Марина Евдокимовна, расследовать это дело, но должен спешить в домик лесника. Новые кадры ткачей подбираю. Партийное поручение. И вообще, моя служба — кадры… Глядите сами. Подумайте: как женщине, вам виднее…
— Глядеть? На кого глядеть? — вскочила Марина.
— Вы же грамотная. В школе учились, — успокаивал Марчук. — И, верно, читали произведения такого писателя, как Нечуй-Левицкий. У него есть очень поучительная книжечка. Называется «Баба Параска и баба Палажка». Или ее продолжение, как сейчас говорится, вторая серия. И тоже веселое название: «Помогите бабе Палажке скоропостижно умереть…» Вещь! Пальчики оближешь… Вот и вся наука, Марина Евдокимовна…
Марчук поспешно стал запирать большие стальные сейфы, прятать бумагу в ящики. Карандаш с наконечником, торчавший за ухом, сунул в боковой карман, но так, чтобы тот был виден.
Марина вышла от него мрачная, злая.
Вечером, перед концом смены, она снова появилась у проходной, притаилась за кустами на лавочке, почерневшая, отрешенная, в накинутом поверх платья длинном сером жакете. Одна рука лежала на коленях, вторая свисала как плеть.