Все глядела на проходную, которую уже запрудила первая лавина ткачей. И увидела мужа, а рядом — Ольгу Чередник. Марина рванулась, полетела, как спущенная пружина.
— Ах ты, потаскуха! Вот тебе! Вот…
И, выхватив из рукава скалку, принялась колотить ею Ольгу по голове, отчаянно выкрикивая:
— Фонарь тебе нужен красный, а не косынка! Фонарь…
Но тут из толпы выскочил одноглазый Зарва, подхватил Ольгу на руки и повернулся к Марине спиной. А она в бешенстве уже колотила скалкой его по спине. Вдруг спохватилась. Кто-то вырвал скалку. И тогда женщина набросилась на мужа. Вцепилась в волосы, стала царапать лицо.
Когда их разняли, Бурый был весь в крови, исцарапан и помят.
— Ну что ты разошлась, люди кругом! Дома поговорим, — попытался он урезонить Марину.
— Погоди! Я тебе еще и дома добавлю! — истошно кричала женщина.
— Следователь! Товарищ следователь! — позвала Стася, заметив нарядного Ивана Корзуна, оказавшегося здесь.
Но ее опередила Олеся. Она схватила под руки обессилевшую от крика, слез и драки Марину и сказала:
— Не надо! Никакого следователя не надо!
И увела Марину, вполголоса приговаривая:
— Марина Евдокимовна! На кого вы похожи? Боже мой! Поглядите в зеркальце, какая вы страшная… О чем вы думаете!.. У вас же детки такие славные! Разве муж вам ничего не рассказал? Как же это так? Что теперь будет, Марина Евдокимовна? Позор! Боже мой, какой позор… Мы ведь сегодня опять месячный план выполнили, раньше срока на четыре дня. Думали вечером собраться…
Подбежали Стася и Галя, подхватили Марину и Олесю под руки. А Павел Зарва с Ольгой вскочил на ходу в автобус. Андрей Мороз повел бригадира в медпункт, чтобы люди не засмеяли. За ними побежала и Светлана Козийчук.
В сторонке у проходной осталась Искра. Она отошла к кирпичной стене, чтобы ее не закружил людской поток. Увидев Корзуна, девушка оробела. В тот день, когда она услышала от Ирины имя Валентина, Искра не находила себе места. А вечером ей вспомнилось, как Валентин попросил у нее паспорт Гордея на один день и потом сказал, что потерял, а она, глупая, слушала его, развесив уши, и верила каждому словечку… Вот теперь и придется расплачиваться.
И действительно, на следующее после собрания бригады утро Олеся крепко взяла ее под руку у проходной и спросила:
— Искра, расскажи, что с тобой было на собрании?
— Олеся, трудно мне говорить об этом. Одно скажу: художница на день им увлеклась, а я из-за него голову потеряла, любила до смерти, из-за этого и в Новоград приехала. А выходит, вора, бандита полюбила. Ой, Олеся, если бы ты все знала! Не могу говорить, не могу…