— Весьма, — обронил я небрежно. — Весьма. Я как бы да. Зело и не зипунно, а как бы бразды пушистые взрывая…
Он сказал быстро:
— Отдыхайте, приводите себя в порядок! Старый лорд сейчас, как вы понимаете, всецело с сыном, там трагедия… Но как только, так сразу!
— Зело, — сказал я, — пока в самом деле полежу до ужина. Альвы не явятся?
Он дробно засмеялся мелким бесом консортной шутке.
— Про альвов тысячи лет не слышали! Да и нет их вовсе.
— Весьма, — сказал я. — Одобряю.
Он пошел к двери, там обернулся.
— Разве что графиня Карелла Вопрошающая заявится…
— Это хто? — поинтересовался я и показал руками в воздухе нечто подобное восьмерке. — Такая?
— Даже не знаю, — ответил он и посмотрел на меня нехорошими глазами, — она сейчас все еще покоится в подземном склепе. Была могущественной ведьмой в те времена, когда здесь ни замков, ни городов… Говорят, пережила не одну Войну Магов, и даже не один прилет Маркуса.
— Ого, — сказал я с уважением. — Наверное, много знает.
Он вздохнул.
— Да, наверное. Но беда в том, что с каждым воскрешением становится все сильнее и опаснее.
— С каждым… э-э… воскрешением?
— Она умирает, — пояснил он, — каждые тысячу лет… как говорят. Лежит в склепе нетленная, а потом просыпается и снова творит зло. В прошлый раз, как гласят летописи, сровняла целый город с землей, а половину жителей превратила в свиней. Другую, что характерно для нее, — в волков.
— Есть чувство юмора, — согласился я.
— А что ей еще делать, — сказал он, — как не развлекаться? Все, поди, наскучило? Ладно, отдыхайте, ваше высочество!
— Спасибо, — сказал я саркастически. — Если я консорт, то ко мне и ведьма придет?
Он ушел, я в самом деле лег, постель вполне себе, а мне тем более, я могу у костра с седлом под головой, хотя не пробовал и как-то не тянет к такой романтике… поворочался, сердце стучит громко и сильно, я же не устал, можно пойти взглянуть, как там устроен Зайчик и какие опустошения Бобик учинил на кухне…
В коридоре слуга шарахнулся в испуге, я сказал миролюбиво:
— Не бойся, пока бить не буду. Если меня спросят, скажи, погулять вышел.
Он торопливо закивал так усердно, что вся морда затряслась, как студень, оказываясь то на макушке, то под нижней челюстью.
— Как скажете, ваша светлость!
— Живи пока, — милостиво сказал я.
В сторону главных покоев пока не стоит, там предаются печали насчет барона Джильберта. Слишком горячий сын поставил не на ту лошадь. А вот множество служебных, где охранники, конюхи и прочие, могут представлять интерес как источник неофициальной информации о жизни в королевстве Бурнанды…